Голос на другом конце телефонного провода был сдавлен, но звучал угрожающе: "Вы должны быть аккуратны с тем, что пишете, - заявил мужчина, не представившись. - А то с вами что-нибудь может случиться, когда вы будете идти по улице".
После этого трубку положили.
Угроза, полученная корреспондентом The Times несколько недель назад, была, скорее всего, одной из выходок отчаявшихся, лишившихся иллюзий или психически нездоровых людей, которые часто названивают в офисы иностранных журналистов в Москве.
Однако после убийства 9 июля Пола Хлебникова, редактора российского издания журнала Forbes в Москве, и Пайла Пелояна, армянского журналиста, все это показалось более зловещим.
Также на прошлой неделе выяснилось, что 1 июля в Санкт-Петербурге пропал без вести Максим Максимов.
Эти три случая не только наводят страх на пресс-корпус, обычно закаленный сообщениями о жестоких преступлениях, - они также обнажают темную сторону путинской России и вызывают к жизни серьезные вопросы о направлении ее движения в будущем.
В то время как, по оценке ООН, Россия занимает 57-е место по уровню жизни, поднявшись с 63-го в прошлом году, Комитет по защите журналистов, международная наблюдательная организация, считает Россию одним из десяти мест, где журналистам приходится хуже всего - в число этих десяти стран попали также Ирак, Куба, Зимбабве, а также Палестинская автономия.
Как указывает комитет, Хлебников, гражданин США, стал 15-м журналистом, убитым в связи с профессиональной деятельностью в России со времени прихода Путина к власти в 2000 году. В открытом письме комитета, адресованном российскому президенту, отмечается, что ни по одному из убийств к ответственности не был привлечен ни один преступник, и это порождает чувство безнаказанности, что угрожает всем журналистам и подрывает демократию в России.
Полиция подозревает, что Хлебников был убит из-за того, что в своих работах показывал благосостояние российской бизнес-элиты. В мае Forbes опубликовал список 100 самых богатых россиян.
Однако многие правозащитные организации и журналисты обвиняют Путина в том, что он косвенно, через свое наступление на независимые СМИ, поддерживает подобные нападения.
"Власти относятся к журналистам как к отбросам общества, как будто с ними можно безнаказанно делать все, что угодно, даже убивать их, - отметил Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции "Эхо Москвы", в беседе с корреспондентом The Times. - И Путин приложил руку к созданию такой ситуации".
С 2000 года Путин установил прямой или непрямой государственный контроль над тремя телеканалами, вещающими на всю страну. Еще осталась горстка независимых газет, однако аудитория у них небольшая и они стараются не вмешиваться в такие щекотливые вопросы, как война в Чечне и коррупция в Кремле.
Путин открыто дал понять, что питает неприязнь к журналистам, на пресс-конференции в 2002 году, когда он предложил французскому корреспонденту, который задал ему вопрос о Чечне, совершить обрезание - да так, чтобы там больше ничего не выросло. ("Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти даже на то, чтобы сделать себе обрезание, то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна. У нас есть специалисты и по этому вопросу. Я порекомендую им сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло". - Прим. ред. The Times).
Президент еще не выступил с публичными комментариями по убийствам Хлебникова и Пелояна, несмотря на то что американское и армянское посольства выразили свою обеспокоенность. Пока неясно, связаны ли убийство Пелояна и исчезновение Максимова с их профессиональной деятельностью.
Максимов, журналист санкт-петербургского журнала "Город", освещал расследование убийства либерального политика Галины Старовойтовой, которая была застрелена в подъезде своего дома в 1998 году.
Как бы там ни было, коллеги не ждут, что эти дела - и убийство Хлебникова - будут раскрыты в ближайшем будущем.
"Какого рода сигнал это посылает российским журналистам? - задается вопросом журналист одного из известных российский ежедневников, который просил не разглашать его имени. - Если какие-то бизнесмены могут ускользнуть, имея на совести убийство редактора американского журнала, у нас нет шанса", пишет в сегодняшнем номере The Times (перевод на сайте Inopressa).
Проблема имиджа России - проблема Путина, считает директор Московского центра Карнеги
В другой статье The Times за вторник директор Московского центра Карнеги Эндрю Качинс пишет, что теракты в Москве и других местах пошатнули чувство стабильности и безопасности, а жестокое убийство журналиста Пола Хлебникова вызвало воспоминания о России десятилетней давности, когда страну охватила волна гангстерских убийств, а кривая преступности пошла вверх.
"Президент Владимир Путин прав в том, что у России есть проблемы с имиджем, но это не результат мирового заговора русофобов, притворяющихся филантропами, и не то, что может исправить мобилизованный на энергичные действия дипломатический корпус. Это реальность, созданная россиянами", - пишет Качинс.
"Я не единственный, кто идеализировал 1990-е годы в России как своего рода демократическую утопию. Очевидное разрушение принципов демократии и открытого общества в последние четыре года сильно повредило имиджу России. Парламентские и президентские выборы были классическим примером управляемой демократической спецоперации. Путин действительно популярен, но легитимность его переизбрания омрачена тактикой Кремля и отсутствием серьезной оппозиции", - считает политолог.
"Сегодня у России более послушный парламент, но в нем шире представлены националисты и нет либерально-демократических партий. Нарождающейся многопартийной системе нанесен серьезный ущерб. Больше нет независимых национальных телеканалов. Неизвестно, будет ли что смотреть осенью, после закрытия популярных программ "Свобода слова", "Намедни" и "Личный вклад". Гражданское общество остается слабым, его запугивают арестами, преследованиями и другими способами", - пишет Качинс.
"Сегодня тема ЮКОСа и взятия под стражу Михаила Ходорковского уже почти год появляется на первых страницах газет, и, хотя конец близок, результат неизвестен. Похоже, даже если компания, до недавнего времени крупнейшая в России и признанная одной из лучших, не обанкротится, она прекратит свое существование в нынешнем виде. В лучшем случае, речь идет об очень избирательном применении юстиции, но тучи возможного продолжения борьбы с олигархами закрывают солнечный свет сказочной макроэкономической перспективы России", - уверен Качинс.
"Чтобы не впасть в отчаяние и просто не вернуться в США, я должен сделать шаг назад и взглянуть на недавние события в широком историческом контексте. Это приводит меня к четырем пунктам.
Во-первых, это не Советский Союз, и мы не возвращаемся туда. Хотя в последнее время демократия и открытое общество в России потерпели серьезные неудачи, если мы посмотрим, что было со страной 20 лет назад, увидим, что перемены последних лет примечательны. Тогда люди спорили о том, является ли СССР тоталитарным или авторитарным государством. Сегодня спор идет о том, является ли Россия псевдодемократией или полуавторитарной страной.
В 1983 году покойный Рональд Рейган окрестил Советский Союз "империей зла". Живя там в начале 1980-х, я соглашался с тем, что это отвратительная страна, представляющая угрозу. Сегодня, хотя Россия и может играть мускулами в слабых государствах на своих окраинах, мы очень далеки от эпитета "империя зла".
Во-вторых, даже в самым оптимистических прогнозах общее мнение после распада СССР сводилось к тому, что на успешное превращение в рыночную демократию уйдет как минимум два поколения. Ретроспективный взгляд на другие революции и трансформации показывает, что эти процессы редко бывают линейными. На пути случаются взлеты и падения, говоря на языке революций - периоды реакции, или Термидора. Многие признаки сегодняшней России наводят на мысль о реакционном наступлении на революцию 1990-х. Вопрос о том, сколько оно продлится, остается открытым.
Третий пункт внушает мне оптимизм по поводу будущего. Основу почти всех зрелых демократий составляет большой и представительный средний класс, имеющий права и интересы, которые он будет защищать от любых противников, включая властное и алчное государство. Средний класс составляет около 20% населения, более 40% едва сводят концы с концами, а более 30% живут за чертой бедности.
Раньше очень тонкий слой сверхбогачей составлял не более 1% населения, но благодаря им на улицах появились роскошные автомобили. Улицы Москвы довольно точно отображают классовую структуру: там очень мало роскошных автомобилей, целые орды потрепанных отечественных моделей и сравнительно немного машин среднего класса. Но хорошая новость заключается в том, что средний класс в России неуклонно растет. Возможно, к выборам 2011-12 годов социально-экономическая структура России станет благоприятнее для демократии.
Последний пункт - это проверка наших ожиданий реальностью. В настоящее время Россия является сравнительно нормальной страной со средним доходом. ВВП на душу населения составляет около 2,5 тыс. долларов, и нам не следует сравнивать ее с богатыми демократиями Западной Европы, США и Японией. Сегодня более уместными примерами для сравнений являются Аргентина, Мексика и Бразилия. Страны со средним доходом - это обычно не зрелые демократии, и они более склонны как к экономическим бумам, так и к провалам. В них обычно слабые правовые системы, высокий уровень коррупции и менее свободные СМИ.
Путин поставил перед Россией задачу быстрого превращения из страны со среднем доходом в развитую экономику низкого уровня с доходом на душу населения, сравнимым с португальским. Но чтобы уровень экономического роста соответствовал этой благородной цели, ему придется заниматься правовыми, политическими и социальными проблемами стран со средним доходом, свойственным и России.
Проблему права собственности надо решить раз и навсегда. Судебная ветвь власти должна стать более независимой. Прозрачность и эффективность управления и бизнеса улучшат сильные и независимые СМИ и гражданское общество. Диверсификация экономики, зависимой от природных ресурсов, в долгосрочной перспективе будет способствовать устойчивому росту, а также развитию процветающего среднего класса. Все это, конечно, требует времени и целенаправленных усилий.
Так что, несмотря на негативные тенденции, я сегодня складываю чемоданы, всего лишь собираясь в отпуск, и с нетерпением жду возвращения в Москву, чтобы увидеть, как обернется дело во второй срок Путина. В нынешней России ответственность за улучшение имиджа лежит на нем, а не на дипломатах", - резюмирует политолог.