Депутаты не только не исправили ошибочные положения старого закона, в том числе в отношении психически больных, но и проигнорировали международные нормы, отмечает издание. Мировая практика допускает испытания на людях, которые не в состоянии дать согласие на них. Но это строго подчинено ряду важных оговорок, которые в России к сведению не приняли.
Так, в соответствии с последней редакцией Хельсинкской декларации, недееспособные могут включаться в исследование, только если оно направлено на улучшение здоровья пациентов, которых они представляют, и не может быть проведено вместо них на дееспособных лицах.
Риск и неудобство для испытуемых должны быть сведены к минимуму. Если недееспособный может выразить свое мнение по поводу участия в исследовании, то его согласие, закрепленное собственноручно проставленными подписью и датой, должно быть получено в дополнение к тому, что подписывает его законный представитель.
Особая осторожность необходима, когда потенциальный испытуемый находится в зависимом положении по отношению к исследователю и/или когда существует риск получения согласия под принуждением. Эта норма может распространяться и на законного представителя, а принуждением могут считаться и серьезные искушения для опекуна, например, финансовая выгода.
Ничего подобного нет ни в нынешнем российском законодательстве, ни в предлагаемом законопроекте, продолжает газета. Между тем в новом законе о лекарствах должны были бы содержаться не только все положения Хельсинкской декларации в редакции 2008 года, но и дополнительные уточнения, заранее учитывающие реальную правоприменительную практику в стране.
Однако Минздравсоцразвития упорно лоббировало лишенную всех уточнений общую формулировку, которая сулила не только экономию средств, но даже прибыль - за безнадежно затратных больных фармацевтические фирмы будут хорошо приплачивать.
Ясно, что это антигуманное решение, принимаемое за счет больных, делает вывод газета. Легко предвидеть, что немалая часть доверенных лиц и опекунов недееспособных граждан не устоят перед финансовыми посулами. Известно, что интересы опекунов часто существенно расходятся с интересами их подопечных, а неприязненные отношения между ними и протесты недееспособных не принимаются в расчет.
Ярким примером могут служить известные в России случаи, когда людей признавали недееспособными и помещали в психостационары, передавая их судьбу и имущество в руки корыстных опекунов. Пожалуй, самой нашумевшей стала история 26-летнего петербуржца Павла Штукатурова, против которого ради его квартиры действовала собственная мать. Это дело дошло до суда в Страсбурге, который вынес решение в пользу пострадавшего, оштрафовав Россию за нарушение его прав.
После вердикта Европейского суда российский Конституционный суд постановил, что нельзя сделать человека недееспособным и отправить в соответствующее учреждение, если он не присутствует на судебном заседании.
С другой стороны, немало случаев, когда опекуном недееспособных людей является администрация психоневрологических интернатов, где они содержатся. Что будет после принятия нового закона с этими фактически бесправными пациентами - страшно представить, заключает "Независимая газета".