"Это гораздо более зрелый этап политической жизни Москвы, чем почти все, что мы видели до сих пор. Он не против плохого вождя за хорошего вождя ("долой вот этого, да здравствует вон тот"). И не против чужой собственности ("а чего это у него уточки, собачки, машинки и самолетики, а у меня нет"). В нем нет самовлюбленной предпосылки об ужасной стране, где всегда все плохо и никогда ничего не хорошо, кроме нескольких тысяч нас собравшихся тут прекрасных.
Наоборот, он исходит из того, что плохое не вечно и исправимо. Здесь вообще нет "чем хуже, тем лучше, потому что быстрей падет и возгорится". Он не про лозунги, а про защиту важных конкретных вещей, без которых никакие лозунги не работают, — частной жизни и частной собственности.
Отдельно для непонятливых — это не против переселения людей из плохих домов, а против не пойми зачем нужного чрезвычайного закона, по которому людей можно выселять из любых домов против их желания и без права обжалования не известно во что.
Отдельный бонус — обида профессиональных политиков на то, что их не пустили на трибуну и не дают помахать партийными флагами. Зато сам видел, как люди, не слыхавшие про Фейсбук и Твиттер обсуждают во дворах, как туда пойдут. Если правильное гражданское общество строится снизу, то тут оно сейчас и строится".