Победа оппозиции - это совершенно особый реванш Польши, которая не забывает древних связей с частью Украины, в свое время ей принадлежавшей. Это завоевание и для Америки, сделавшей распространение демократии своей доктриной и теперь наблюдающей за ее становлением на Украине, чего не происходит в истекающем кровью Ираке.
Список победителей весьма внушителен, но не стоит забывать, что для многих украинцев поражение на выборах, скорее всего, будет иметь привкус предательства, внешнего заговора. Раздел страны сегодня кажется маловероятным, однако существует вполне реальная и очень сложная задача по примирению прорусских и прозападных украинцев, пишет газета.
Было бы ошибкой забывать и о великом проигравшем – Владимире Путине. После победы Ющенко Кремль не намеревается терять Украину, так же как Европейский союз не намерен "приобретать" ее без реформ и условий, которые могут оказаться еще более жесткими, чем те, что были поставлены перед Турцией.
Кроме того, следует напомнить, что Россия поставляет Украине 100% всей необходимой нефти, а вся нефть, предназначающаяся для Европы, поставляется через территорию Украины. Для Путина это жестокий удар. Не случайно кремлевский лидер говорил на днях о возможном намерении Запада "изолировать" Россию, отмечает издание.
The Times: победа Ющенко предвещает курс Украины на Запад
The Times также подчеркивает, что победа Виктора Ющенко будет означать новый политический курс Украины, ориентированный на Запад. "Теперь мы сможем быстрее двигаться в направлении Европы. Украина станет демократией, не только на бумаге, но и в реальности", – приводит издание слова 32-летнего Владимира Герасименко, одного из сторонников Ющенко. (Перевод материала - на сайте Inopressa.ru).
Прошлым вечером подавленный Янукович сказал киевским репортерам, что если он потерпит поражение, то начнется сильное оппозиционное движение. Однако он не сдавался, намекнув, что может оспорить результаты в суде. Кроме того, он исключил всякую возможность переговоров с Ющенко в случае его победы, пишет издание.
Исход выборов отражает мощный геополитический сдвиг в бывшей советской республике с 48-миллионным населением, зажатой между ЕС и все более напористой Россией, считает The Times.