Магнат Владимир Гусинский, первым в России создавший независимое телевидение и вызвавший гнев Кремля, пообещал не уступать давлению со стороны президента Владимира Путина и требованиям отдать медиа-империю. По его словам, это означало бы возврат к эпохе советской пропаганды.
Как заявил Гусинский в интервью "Вашингтон пост", друзья советуют ему забрать деньги и уехать за границу, а жена опасается за его жизнь. Он еще раз подчеркнул, что мог бы продать компанию иностранным инвесторам. Однако уступить давлению Кремля означало бы, по его словам, предать журналистов НТВ и других СМИ, входящих в его холдинг. "Я не могу на это пойти",- заявил он.
"Представьте, что вы родились в доме - не очень большом, возможно, не очень хорошем, - говорит Гусинский. - Но это ваш родной дом. Там ваши вещи, ваши фотографии. Там спальня, где жили ваши родители, где вы родились. И вы должны продать этот дом. Какой-то тип приходит и говорит, что хочет его купить за хорошие деньги и устроить в нем бордель. Тогда я отвечаю: забудьте о деньгах, я не хочу борделя в моем доме".
"Бордель" - это то, во что, по мнению Гусинского, превратится НТВ под властью Кремля: канал станет еще одной государственной пропагандистской машиной,контролирующей все репортажи - аналогично другим телеканалам, полностью или частично контролируемым государством. "Все это у нас уже было,- говорит Гусинский, имея в виду советские времена. - Мы не хотим повторения".
Однако и время и оказываемое политическое давление не дают покоя 48-летнему Гусинскому - лидеру Российского Еврейского Конгресса, ставшему одним из российских олигархов еще в первые бурные годы зарождающегося капитализма.
На это интервью в лондонский отель он пришел один - даже без телохранителей в бронежилетах, обычно сопровождающих богатых и влиятельных людей в Москве, - одетый в синие джинсы и твидовый пиджак. Телефонные звонки из Москвы вызывали у него весьма эмоциональную реакцию. Узнав, что один из его главных противников появится на его телеканале, Гусинский широко улыбнулся и воскликнул "превосходно".
Однако, притом, что сам он был настроен оптимистически, ситуация еще никогда не была настолько серьезна. В борьбе с Путиным Гусинский может лишиться всего. Он уже успел прочувствовать всю остроту угроз: обыски в офисах в мае; в июне - три дня в тюрьме. В июле, вспоминает он, грозили новым арестом, если он не согласится продать свою империю за 300 млн. долларов в рамках сделки, предусматривающей также списание 473 млн. долга "Газпрому".
По словам Гусинского, он не хотел подписывать это соглашение, однако альтернативы не было. "Я знал за два дня до этого, что мне придется подписать, - отметил он. - Было два варианта, это повторялось не раз, как и неоднократные угрозы посадить меня в камеру с туберкулезниками и больными СПИДом - они грозили мне всем, чем только можно. Я, несомненно, был заложником. Скажем так: я сознательно пошел на эту сделку... Я понимал, что это нечестно, но выбора не было. Когда приставляют пистолет к виску, есть две возможности: согласиться на условия бандитов или получить пулю в голову. Я не хотел получить пулю".
Гусинский подписал под присягой секретное заявление, оставленное адвокатам, в котором заверил, что перед подписанием сделки на него оказывали сильное давление. Затем уехал из страны и хранил молчание о том, что произошло, пытаясь продолжать переговоры. В минувший понедельник он публично отрекся от сделки. По его словам, друзья его предостерегают, что Кремль готов использовать все имеющиеся в распоряжении средства: "Они собираются избавиться от тебя любым путем. Ты потеряешь и собственность, и СМИ, и деньги".
По словам Гусинского, он опасается глубокой личной ненависти со стороны Путина. "Путин искренне верит, что слова журналистов НТВ о трагедии "Курска" - нападки лично на него,- отмечает Гусинский. - И считает, что эти нападки были санкционированы Гусинским, человеком, которого он не любит".
Гусинский отмечает, что стремление Путина установить контроль над СМИ и особенно над НТВ отчасти стало результатом ошибок, допущенных самими СМИ. В 1996 году Гусинский и другие магнаты поддержали переизбрание Бориса Ельцина, а теперь, по его словам, Путин требует того же самого подчинения.
Финансовый кризис 1998 года стал потрясением, сделавшим Гусинского уязвимым в финансовом отношении: произошло не только резкое сокращение доходов НТВ от рекламы, но и отказ от намерений разместить акции НТВ на Нью-йоркской фондовой бирже. Цена предложения составляла 1-1,5 млрд. долларов.
Гусинский приступил к реализации амбициозного проекта по созданию платного спутникового телеканала, однако эта идея не была по достоинству оценена населением. Начиная с 1996 года он обращается за финансовой помощью к "Газпрому". В течение нескольких лет "Газпром", 38% акций которого принадлежит государству, был пассивным инвестором и согласился предоставить гарантии по кредиту в размере 211 млн. долларов, взятому Гусинским в банке "Кредит Свисс Фест Бостон". Будучи не в состоянии его погасить, Гусинский надеялся передать в счет уплаты долга акции "Медиа-Моста".
Однако сделка "долг-за-акции" так и не состоялась, поскольку, по словам Гусинского, вмешался Кремль и начал оказывать давление на "Газпром" с тем, чтобы тот потребовал возврата кредита, что и произошло.
В соответствии с июльским соглашением, Гусинскому были предложены защита от судебного преследования и свобода передвижения по России и за ее пределами. Взамен он должен был уступить контроль над своей компанией и дать обязательство не "дискредитировать" правительство, что формулировалось в туманном приложении к соглашению. Документ был подписан представителем "Газпрома" Альбертом Кохом - бывшем главой Госкомимущества и заклятым врагом Гусинского, а также министром печати Михаилом Лесиным - главным орудием Кремля в оказании давления на Гусинского.
По словам Гусинского, 300 млн. долларов - кроме списания долгов - это слишком мало за его медиа-империю. "Я не знаю ее стоимости,- заявил он.- Мне известно только, что, если власти будут продолжать в том же духе, она будет равна нулю. Ценность сохранится лишь в условиях рынка; СМИ не могут функционировать в концентрационном лагере".
Гусинский подчеркнул, что извлек из этой истории тяжелый урок: ему не будет уютно с властями. Политики нигде не любят СМИ, делает вывод он, "но только российские политики стремятся их контролировать".