Как отмечает издание, новая многополярность – это результат как минимум трех тенденций. Первая и наиболее известная – это подъем или возрождение других государств – Китая, Индии, Бразилии, России, чьи ресурсы влияния конкурируют с ресурсами сложившихся государств Запада. Вторая – растущее влияние негосударственных игроков, т.е. непохожих друг на друга разновидностей. Это диапазон от движений вроде "Хамаса", "Хизбаллах" и "Аль-Каиды" до неправительственных организаций вроде Greenpeace; от больших энергетических корпораций и фармацевтических компаний до регионов и религий.
Третья тенденция связана с изменениями в самом использовании власти. Развитие технологий, обладающих насильственным потенциалом, означает, что маленькие группы людей могут угрожать могущественным государствам, направляя самолет в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, наводя ракету на Хайфу, захватывая американских солдат в Ираке, взрывая лондонское метро, распыляя зарин в токийской подземке. Развитие информационных технологий и глобальных СМИ означает, что самая сильная армия в мировой истории может проиграть войну – не на поле брани, в крови и грязи, а на поле сражения за общественное мнение. Если посмотреть на стремительное падение популярности США в опросах Pew Global Attitudes с 2002 года, даже в странах традиционно симпатизирующих Вашингтону, можно сказать, что именно это происходит с США.
Итогом этих тенденций является ослабление могущества сложившихся западных государств, прежде всего США. Мир этого не заметил за непрерывной военной риторикой, но администрация Буша во втором президентском сроке приспособилась к новой реальности. С 2005 года, в рамках подхода, придуманного Райс, они занимаются не только двумя представителями "оси зла", Ираном и КНДР, но и многими другими угрозами путем многосторонней дипломатии, хотя и подчеркивают, что вариант применения силы тоже рассматривается.
Этому подходу вредит огромная концентрация времени и ресурсов в Ираке, а также нежелание вступать в прямые двусторонние переговоры с такими малоприятными режимами, как Иран, но американская внешняя политика 2006 года сильно отличается от политики 2003 года, когда была начата война в Ираке. В КНДР испытали ракеты, способные нести ядерные головки, которые уже делаются? Вашингтон говорит: вернитесь на шестисторонние переговоры! Иран возобновляет обогащение урана? Вашингтон говорит: мы пожалуемся в ООН! "Хизбаллах" обстреливает ракетами Израиль? Вашингтон говорит: пробил час дипломатии!
Когда Жак Ширак любовно говорил о многополярности в 2003 году, он свел воедино два утверждения: "мир многополярен" и "это хорошо". Первое оказалось верным. Второе еще надо доказать. Для начала, очень важно уточнить, имеем ли мы многополярный порядок или многополярный беспорядок. Порядок высоко ценится в международных отношениях. В настоящий момент у нас многополярный беспорядок, и непонятно, как может выглядеть новый многополярный порядок. Традиционно появление новых держав, борющихся за свое место, увеличивало вероятность насилия. Равно как и борьба за власть внутри государства.
Либеральные интернационалисты мечтают о мире демократических, миролюбивых, соблюдающих права человека государств, действующих через международные альянсы и организации в рамках международного права. Некоторые растущие государства вписываются в эту концепцию: например, Канада и Австралия, чьи природные ресурсы повысят их значимость в будущем, но также в значительной мере Индия и Бразилия.
В нее, безусловно, не вписываются Китай и Россия, а также негосударственные игроки, которые сегодня влияют на мировую политику, отмечает издание. Генри Киссинджер высказал предположение, что геополитика Азии в XXI веке будет похожей на геополитику Европы в XIX веке: великие державы будут бороться за место, используя войну как продолжение политики, ведущейся другими средствами. Но может быть и хуже. Это может быть соперничество великих держав в мировом масштабе плюс террористы. И корпорации. И транснациональные религиозные общины. И международные НПО. Между всеми этими игроками нет морального равенства, но все они похожи в том, что не вписываются в мировой порядок государств.
Так что, с одной стороны, многополярность – это прогресс по сравнению с однополярностью, по той же причине, что разумно иметь разделение властей внутри демократии. Но, с другой стороны, это прогресс лишь в том случае, если он является каким-то вариантом либерального порядка – причем прилагательное и существительное одинаково важны. Но если события нынешней недели лишь предвестник будущего, новый мировой многополярный беспорядок будет очень неприятным. И возможно, тогда вы затоскуете по недобрым старым временам американского господства, считает издание. (Полный текст на сайте Inopressa.ru)