Шварценеггер рассказывает, что его отец, нацистский офицер в годы Второй мировой войны, рвал на нем волосы, бил ремнем, делая это с необычайной силой и остервенением, чтобы заставить сына вести себя в соответствии с жесткими правилами того времени
aztlan.net
"Железный Арни", истинный Мститель, неумолимый "Терминатор", в детстве был хрупким, забитым мальчиком и вынужден был терпеть произвол взрослых. Можно даже сказать, что он был жертвой насилия со стороны своего отца, сурового и фанатичного бывшего офицера нацистской армии, который готов был жестоко избивать его, лишь бы сломить волю ребенка.

В интервью журналу Fortune, между разговорами о политике кинозвезда и губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер поделился неожиданными подробностями о своем прошлом.

Шварценеггер рассказывает, что его отец, нацистский офицер в годы Второй мировой войны, рвал на нем волосы, бил ремнем, делая это с необычайной силой и остервенением, чтобы заставить сына вести себя в соответствии с жесткими правилами того времени.

Такие проявления жестокости вовсе не были редкостью в те времена в Австрии, вспоминает Арнольд. Такому же насилию подвергались соседские мальчишки. Многих из них родители жестоко наказывали. Такова была германо-австрийская психология, пишет La Repubblica (Inopressa.ru).

Его отличие от сверстников, подчеркивает Арнольд, состояло в том, что другие пассивно сносили побои, а он - нет. То есть если отец стремился сломить его волю, то этой цели ему достичь не удалось. Наоборот, желание уехать появилось у Шварценеггера именно от атмосферы насилия, царившей в семье. "Я стал бунтарем, решил уехать. Я хотел разбогатеть, хотел стать кем-то значительным".

Арнольду удалось осуществить свою мечту. Он с маниакальной тщательностью развивал свою физическую силу, в 21 год он эмигрировал в США и со временем превратился в идеальное олицетворение американской мечты: сначала - чемпион по культуризму, затем - актер во второсортных лентах, затем - суперзвезда киноэкрана и, наконец, губернатор Калифорнии. Быть может, все это было достигнуто для того, чтобы избавиться от комплекса запуганного ребенка, жертвы собственного отца, предполагает La Repubblica.