По его словам, последние события в Москве √ захват заложников на спектакле "Нор-Ост" и последовавший затем штурм театрального центра, в результате которого погибли более сотни человек еще раз показал, что "борьба России против чеченских боевиков является фронтом в глобальной войне с терроризмом. В этой войне необходимо победить. И все же для России пришло время изменить свою политику".
По мнению Примакова, Чечня должна остаться частью Российской Федерации, однако этой стратегической цели, очевидно, нельзя добиться только военными средствами. Даже сокрушительными поражениями, которые терпят боевики от федеральных войск, не получается сломить чеченское сопротивление, - говорит бывший премьер России, - это показал не только захват заложников в Москве, но и множество ударов, которые боевики наносят российским войскам в Чечне и на сопредельных территориях. Примаков считает, что было бы ошибкой взвалить всю вину за неспособность России подавить волнения только на наших военачальников, даже если их стратегия могла бы быть умнее.
Говоря о том, что передача защиты и управления в чеченских городах и деревнях чеченцам не могла привести к успеху, Примаков отмечает, что "большинство мирных чеченцев окончательно еще не отвернулась от боевиков √ это с одной стороны. По причине того, что бандиты преследуют всех, кто сотрудничает с российской властью. При этом, с другой стороны, многие чеченцы боятся представителей российской власти еще больше, чем боевиков".
"Поэтому я считаю необходимым привлечь чеченских полевых командиров к переговорам по подготовке и организации самоуправления. При этом речь идет в основном о лидерах кланов, которым никогда не приходилось избираться и которые даже не задумывались о том, чтобы подвергнуть свой авторитет проверке на выборах", - говорит Примаков. "Но если цена мира состоит в том, чтобы признать их авторитет и предоставить им широкие права в области местного самоуправления, то Россия должна заплатить эту цену, чтобы, наконец, положить конец этой бойне", - заявляет бывший премьер-министр России.
Для того, чтобы возобновить переговоры, Примаков считает необходимым "как можно скорее заключить перемирие, после чего чеченцы должны открыто отмежеваться от террористических актов, таких, как бойня в Москве. Все иное для российского населения, которое до сих пор пребывает в шоке от большого числа погибших заложников, было бы полностью неприемлемым".
В то же время, говорит бывший премьер-министр, "одновременно нужно понимать, что переговоры, безусловно, не исключают проведения Россией военных операций против бандитов, которые между тем продолжают свою террористическую деятельность, и поэтому часть федеральных войск необходимо оставить в Чечне и во время переговоров о мире, чтобы обеспечить защиты населенных пунктов".
Дальнейшие действия, как видит Примаков, должны состояться в следующем: "Вместо этого все руководство в Чечне должно быть сосредоточено в руках представителя президента Путина: экономическое развитие, боевые действия и все то, что сможет облегчить страдания чеченского населения. Этому человеку необходимо передать контроль над подразделениями министерств обороны и внутренних дел, над структурами ФСБ и органами местного самоуправления. Чечня на время переговоров должна получить статус особого региона, подчиненного непосредственно президенту √ до тех пор, пока местные чеченские власти не смогут самостоятельно поддерживать правопорядок".
Кроме того, по его мнению, "единый командный центр, который бы подчинялся непосредственно президенту Путину, предотвращал бы отдельные нескоординированные акции, повышал бы дисциплину, укреплял ответственность тех, кто занимается Чечней, он также способствовал бы снижению легкомыслия, с которым некоторые российские военачальники подвергают угрозе жизнь гражданского населения".
Только сейчас, считает Примаков, "мир начинает понимать, какой большой груз Россия взвалила на себя и продолжает нести в Чечне". По мнению премьер-министра, "страшное количество жертв в Москве должно было содействовать всеобщему пониманию того, что чеченская проблема является политической, что она требует политического, а не военного решения".