Несчастья на семью Михаила Ильичева начали сыпаться около года назад. Сначала умерла мама. А потом, тяжело переживая смерть жены, заболел 76-летний отец. Он стал терять память, заговариваться. Сначала сын нанимал сиделок, потом решил положить старика в стационар, где ему стало значительно лучше. Но до полного выздоровления руководство больницы держать Николая Михайловича отказалось. Больных принято выписывать на долечивание домой. Но дома за больным стариком было некому присматривать. Тогда врачи предложили сыну перевести отца на долечивание в психоневрологический интернат № 6 – не лечебное, а социальное учреждение.
"Встретили меня сочувственно, отца обещали подлечить и заверили, что его можно не только навещать, но даже забирать на выходные домой, – рассказал сын погибшего Михаил Ильичев. – Правда, они предупредили, что первые десять дней всех новых пациентов здесь помещают в карантин и приходить к ним не положено". Зато можно было звонить, что сын исправно и делал. Спустя три дня Михаилу сказали, что Николай Михайлович стал "вялым", а еще через два дня – что он все время спит. Встревоженный сын тут же хотел примчаться, привезти витамины, еду, лекарства. Его заверили, что ничего не нужно и отказали во встрече с отцом до окончания карантина.
Когда Михаилу, наконец, разрешили прийти, он обнаружил, что отец не спит, а находится в бессознательном состоянии. При этом было видно, что за эти дни он сильно похудел – килограммов на 15. "В этом карантине моего отца, похоже, не кормили, – возмущен Михаил. – Он безумно похудел, а был нормальным человеком. Я думаю, что его пичкали сильнодействующими снотворными, чтобы спал и не мешал".
Михаил стал требовать вывести погибающего человека из комы или перевести отца в больницу, но сотрудники интерната № 6 взялись сами провести лечение. Через три дня Николай Михайлович Ильичев умер, не приходя в сознание.
В день похорон Николая Ильичева в морге интерната сестра-хозяйка смущенно сообщила Михаилу, что у усопшего "крысы погрызли уши". Когда сын увидел тело отца, у него случился шок: грызуны обезобразили его лицо. Как потом узнал Михаил, в двух метрах от морга стоит контейнер для пищевых и бытовых отходов, в котором крысы просто кишели.
Разразился грандиозный скандал, завершившийся составлением акта осмотра и фиксацией этих ужасных подробностей. Михаил Ильичев обратился с заявлением в городской комитет по труду и социальной защите, в чьем ведомстве находится психоневрологический интернат № 6. Чиновники отреагировали немедленно: "за имеющие место нарушения в организации работы по хранению умерших в морге учреждения директору психоневрологического интерната объявлено замечание".
Комиссия комитета по социальной защите населения, по мнению Ильичева, не стала расследовать причин быстрого угасания и внезапной смерти его отца. Второе заявление Михаил Ильичев написал в прокуратуру, но и оттуда получил короткий отказ в возбуждении уголовного дела. "Мне посоветовали судиться, то есть самому доказывать дикость царящих в наших лечебных заведениях нравов и порядков!", – с горечью говорит Михаил. За помощью пришлось обратиться в гражданскую комиссию по правам человека в Петербурге, где обещали помочь подготовить бумаги для судебного процесса.
Сам директор интерната Николай Задвинский суда не боится. Он сам готов подать иск на Михаила Ильичева и его защитников. "Его слова о том, что его не допускали к отцу в карантинное отделение – ложь! – заявил Задвинский. – Сын не торопился навестить отца, а страсти, о которых теперь вы пишите, наносят нашему заведению репутационный вред".
Директор согласился с тем, что крысы в морге – это недопустимо, но он сам не понимает, как они туда проникли. "Накануне похорон у нас в интернате проводилась плановая дератизация, разложены отравленные приманки, – рассказал Николай Задвинский. – Как крысы прогрызли пол в морге и стенку холодильной камеры, я не понимаю. Для нас самих это было шоком, это впервые за 50 лет работы учреждения. Правда, помещения и оборудование у нас старые, но после этого скандала мы сделали капитальный ремонт".
Что же касается спасения жизни Николая Ильичева, то, по словам директора интерната, это было почти невозможно. "Он к нам поступил из диспансера, в состоянии средней тяжести, и все лекарственные назначения ему делали не наши врачи, – говорит Николай Задвинский. – Мы давали Николаю Михайловичу все, что ему прописали, наши сестры кормили его с ложечки, но ведь у него уже отсутствовал глотательный рефлекс. Все это зафиксировано в медицинской карте, которая прошла экспертизу".
Кто прав, кто виноват, разберется суд.