В связи с прозвучавшими на пресс-конференции 6 сентября с. г. утверждениями заместителя прокурора г. Москвы В. П. Юдина о якобы "полностью доказанной" вине Н. В. Канчели в обрушении "Трансвааль-парка" и о том, что, согласившись на применение амнистии, Н. В. Канчели якобы "тем самым признал себя виновным", считаю необходимым заявить следующее.
Признав расследование по делу оконченным, прокуратура в январе 2006 года направила уголовное дело об обрушении "Трансвааль-парка" в Черемушкинский районный суд по подсудности для рассмотрения по существу. Обвинительное заключение по делу было утверждено заместителем прокурора Москвы В. П. Юдиным. Черемушкинский районный суд, заслушав дело 6 января 2006 года, вернул дело прокурору для уточнения обвинения: по мнению суда, в обвинительном заключении не было четко указано, какие именно нарушения и каких именно нормативных актов допустили Канчели и второй обвиняемый - Воронин, что именно они должны были сделать, но не сделали, чтоб не произошло обрушения конструкций. С февраля и до сих пор прокуратура уточнить обвинение так и не смогла.
Обвинение Канчели, в частности, сводилось к тому, что на него, как на главного конструктора, возложена была "общая ответственность" за устойчивость конструкций. От "общей ответственности" до конкретной вины в конкретных деяниях - дистанция измеряется в парсеках. Это все равно, что возлагать ответственность за любые негативные явления в стране на Президента, поскольку он вообще отвечает за все.
Кстати, г-н Юдин лично участвовал в судебном заседании 6 февраля - как главный гособвинитель (всего их было трое) - и не сумел убедить суд в том, что обвинение предъявлено обоснованно и сформулировано правильно.
Прокуратура обжаловала постановление суда и в кассационном и в надзорном порядке (насколько мне известно, дошли до Верховного Суда РФ), но ни один суд с ними не согласился. Теперь, прикрывая свое неумение расследовать такие дела, правильно решать вопросы ответственности, не сумев это сделать с судебной трибуны, заместитель городского прокурора пытается подменить судебную трибуну телеэкраном.
Все утверждения о том, что вина и Канчели и Воронина установлена - от лукавого. В. П. Юдин даже в заключении экспертизы толком разобраться не сумел. Вообще непонятно, зачем он, юрист (по крайней мере по должности) стал так самоуверенно, хотя и весьма путано и с ошибками, рассуждать о технических подробностях, демонстрируя журналистам чертежи стройконструкций?!
Заключение экспертов и без юдинской путаницы неполное и противоречивое. Достаточно сказать, что эксперты не установили однозначно причины обрушения "Трансвааль-парка", не определили, почему только одна колонна (из более чем двух десятков одинаково спроектированных и изготовленных) оказалась согнутой почти под прямым углом - а это имело огромное значение для дела: ведь именно с потери устойчивости этой колонны началось обрушение.
Прокуратура до сих не знает, куда вообще делась эта колонна: на время следствия ее отправили на хранение во двор одного из отделов милиции, где ее неизвестно кто распилил, вырезав центральную часть (ту самую, на которой был изгиб). Исчезло главное вещественное доказательство. Прокуратура не знает (и не желает знать) кто и когда подменил кадры видеоконтроля, на которых была запечатлена упомянутая колонна непосредственно перед обрушением (эти кадры вечером сразу после обрушения успели увидеть многие).
Странно выглядит заявление заместителя прокурора города о том, что дело в отношении Воронина прекращено за отсутствием состава преступления потому, что доказательства его вины были "хлипкими". Одно из двух - или нет состава преступления и тогда "хлипкость" доказательств не имеет значения: состава нет при любых доказательствах; или нет доказательств - и тогда не нужны рассуждения о составе преступления: то, что не доказано, по определению не может содержать состава преступления. Наконец, речь идет об одном и том же событии и одних и тех же доказательствах. Если они "хлипкие" для вывода о виновности Воронина, то куда исчезла эта "хлипкость", когда речь зашла о Канчели? И наоборот, если доказательства достаточны для вывода о виновности Канчели, то куда эта уверенность в их надежности исчезла, когда речь зашла о Воронине?
Наконец, о вопросах права. Г-н Юдин, мягко говоря, заблуждается, утверждая, что согласие Н. В. Канчели на применение амнистии означает признание им своей вины. Прекращение уголовного преследования на основании амнистии не означает, что обвиняемого признали невиновным, но оно и не означает признания его виновным.
Обвиняемый может согласиться на применение амнистии вовсе не потому, что признает справедливость обвинения, а по совершенно другим причинам. Именно это и произошло с Н. В. Канчели, который внятно объяснил, почему он согласился на прекращение дела по амнистии, не признав себя при этом виновным.
Насколько верными были выводы прокуратуры о виновности Канчели и Воронина, видно из того, что прокуратура после долгого следствия и достаточно долгих манипуляций с делом после его возврата прокурору из суда так и не смогла сформулировать обвинение.
"Надежность" выводов прокуратуры о виновности обвиняемых ярко проявилась в том, что сперва Воронин был обвинен и дело в отношении него было направлено в суд, а теперь, (при тех же доказательствах - ничего нового в деле с момента получения дела из суда для "работы над ошибками" не появилось) прокуратурой признано, что Воронин был привлечен к уголовной ответственности неосновательно. Выводы прокуратуры о виновности Канчели столь же "обоснованны", как и прежние выводы о виновности Воронина.
Утверждения г-на Юдина некорректны еще и потому, что он заявляет о доказанности вины Н. В. Канчели, как об объективно существующем факте и рекомендует Н. В. Канчели самому обратиться в суд для доказательства своей невиновности. Не сумев доказать в суде его виновность, г-н Юдин предлагает теперь, чтоб Н. В. Канчели сам доказывал свою невиновность в том же суде. Но здесь не может действовать принцип, по которому спасение утопающих - дело самих утопающих. Да и Канчели - не утопающий. Утопающими здесь с гораздо большим основанием можно признать обвинителей.
Г-н Юдин запамятовал, по-видимому, что доказывать надо виновность, и должен это делать обвинитель. Невиновность считается изначально установленной. Да и прокуратура вправе лишь обвинять, но не признавать человека виновным. Эти положения содержатся и в общепризнанных нормах международного права (ч. 2 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года) и в действующем российском законодательстве. Так, статья 49 Конституции Российской Федерации гласит: "1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого". Таким же образом этот принцип сформулирован и в УПК Российской Федерации (ст. 14).
Вот ведь как - и установить виновность можно только в приговоре, и невиновность свою обвиняемый не должен доказывать, и сомнения надо толковать в пользу обвиняемого, а не в пользу утвердившего обвинительное заключение заместителя прокурора. Все юристы (за исключением, как я теперь вижу, г-на Юдина) признают, что "единственным юридическим основанием для признания лица виновным является наличие вступившего в законную силу обвинительного приговора суда. Решения любых других органов или должностных лиц не могут устанавливать виновность". Это не мое личное мнение, это общепринятая позиция. Цитата взята мной из Комментария к Уголовно-процессуальному Кодексу Российской Федерации, подготовленному Научно-исследовательским институтом проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ (Издательство "Норма", Москва, 2004 г., с. 50).
Это тот самый принцип презумпции невиновности, который долгое время был в нашей стране "факультетом ненужных вещей". Вряд ли нужно от принципа презумпции невиновности отказываться ради того только, чтоб г-н Юдин смог оправдать отсутствие успехов в расследовании одного, пусть даже самого сложного, уголовного дела.
Я глубоко сочувствую всем потерпевшим - но вряд ли хоть кто-нибудь из них заинтересован в наказании невиновных. Наказание невиновных всегда означает безнаказанность виновных - если они есть. Не установление причин случившегося опасно не только попытками возложить вину на строителей и конструкторов независимо от их вины. Не установление действительных причин обрушения, а, значит и не принятие мер к их устранению, чревато повторением трагедии.
Представитель и защитник Н. В. Канчели адвокат Костанов Ю. А.