Родион Попов сообщает о себе в письме, что в 1989 году он сознательно принял таинство Святого крещения, является выпускником Московского лицея духовной культуры имени преподобного Серафима Саровского и Российского православного университета Святого апостола Иоанна Богослова. Автор письма с 1993 года являлся прихожанином московского Храма Святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине.
К разрыву с РПЦ его принудил "беззаконный и позорный" процесс и приговор участницам группы Pussy Riot, а также "сопутствующие события", "однозначно проясняющие роль и позицию РПЦ в этом деле".
"Я знаю, что Церковь земная формируется разными людьми и отстоит весьма далеко от образа Церкви Небесной. Но наступает момент, когда критическая масса лицемерия, конформизма и подмены духовных основ "заботами века сего" переводит количество в качество, и рвется та тонкая нить, которая соединяет клерикальное образование с трансцендентным Источником. Моя совесть не выдерживает бремени предательства духовных основ христианства, которое все более отягощает РПЦ. Если творимое ныне творится именем и во имя Церкви, я вижу свой долг в том, чтобы оставить такую Церковь", - говорится в письме.
"Я мог бы долго говорить о прочно укоренившемся обрядоверии и язычестве (в худшем значении этого слова) среди прихожан и низком культурном уровне среди священников, о косном изоляционизме, о враждебном неприятии индивидуального поиска Бога, о прокрустовом ложе косной и омертвелой догматики, куда не вмещается огромное море многообразных форм духовной, культурной и социальной жизни, об обмирщении и позорнейшей "симфонии" с преступным воровским государством... Но для меня важнее другое - духовная основа веры", - пишет Попов.
"В тексте обвинительного заключения Pussy Riot, явно написанном под диктовку человека из церковной среды, в риторике так называемых "потерпевших" и их адвокатов, в заявлениях Архиерейского собора и Высшего церковного совета РПЦ и многих сопутствующих высказываниях и текстах сквозит одно и то же: образ Бога как силы, карающей "хулителей" и наделяющей жреческую корпорацию правом требовать эту кару на практике", - отмечает автор письма.
"Бог, которого можно оскорбить, который мстит и воздает, глубоко чужд духу Христова благовестия. Апелляция к наиболее сомнительным местам Ветхого Завета вразрез с теми примерами высочайшей этики, которые были явлены за двадцативековую историю христианства - это регресс к куда более примитивному уровню понимания Бога, чем даже ветхозаветный. Что это за "бог", если за его мнимое оскорбление дети должны лишаться матерей? Что это за "святыни", если за абстрактный статус их неприкосновенности требуется месть руками карательных органов? Что это за "религиозные чувства", если их легкое, карнавальное задевание вызывает мутные волны ненависти и агрессии? Что это вообще за религия? Если такой "бог", такие "святыни" и такие "чувства" становятся не постыдным маргинальным явлением, а мэйнстримом, культивируемым на самом высшем уровне церковной иерархии, могу только констатировать, что в такой религии мне делать нечего, поскольку я не вижу для себя точек пересечения по наиболее глубоким аспектам, которые привык почитать за суть христианства", - заявляет Попов.
"Большинство тех, кто высказываются за освобождение Кати, Нади и Маши, все-таки неодобрительно отзываются о самой акции в ХХС. Я же вижу в их поступке символический жест, совершенный в точное время в точном месте, точный по форме. Я верю, что в молитве шута может быть больше правды Христовой, чем в молитве помазанного епископа. Я верю, что в поведении юродивого, возмутительном для сознания обывателя, может быть больше искренней веры, чем в выверенном соблюдении ритуалов и правил поведения той или иной религиозной корпорации. Я верю, что "золотые погоны", вера в кесаря (кем бы он ни был) и сама иерархичность церковного устройства - это подмена и предательство духа Нагорной проповеди, необратимый путь мутации из Церкви Христа в "церковь" Каиафы. Я верю, что образ Приснодевы в большей мере соотносится с гражданским порывом к свободе, нежели с километровыми вереницами к магическому артефакту под названием "пояс Богородицы". Поэтому я считаю, что акция Pussy Riot если что и оскорбила, так только то, чему в храме вообще не место", - говорится в письме.
"Я ни в коей мере не осуждаю тех, кто по каким бы то ни было причинам продолжит ассоциировать себя с РПЦ. В конце концов, когда Максимилиану Волошину друзья предлагали эмигрировать, он произнес прекрасные слова: "Когда мать больна, дети ее остаются с нею". Эта же позиция уместна и для остающихся в РПЦ. Но я выбираю духовную эмиграцию. Исторически сложившиеся церкви как на Западе, так и на Востоке несут тяжелое бремя исторического наследия, даже само слово "православие" (правильное прославление Бога) несет в себе элемент лингвистического программирования. Поэтому сейчас для меня, некогда вдохновленного идеалами Нагорной проповеди, образом Сына Человеческого и идеей Imitatio Christi (подражания Христу. - Прим. ред.), предельно актуальным становится переосмысление основ и переоткрытие христианства".
"С уважением ко всем, кто воспримет мои слова как позитивно, так и негативно, Попов Родион Владимирович", - заключает автор открытого письма.