Один из самых знаменитых йогов Индии свами Рамдев уже несколько недель проводит национальную кампанию против коррупции. В начале июня он объявил голодовку и прибыл в Дели, где его поджидали тысячи митингующих. Власти разогнали сторонников свами и депортировали его в Харидвар, но голодовку он прервал лишь через неделю по настоянию врачей. Однако не собирается оставлять борьбу против коррупции - тяжелейшего социального недуга, разросшегося в Индии до гигантских размеров.
Эта страна по-прежнему занимает по распространению коррупции малоприятные первые места в многочисленных международных рейтингах, которые, как отмечает эксперт, Индия "по-добрососедски" делит с Россией, где казнокрадство тоже клеймят все кому не лень, но поделать с ним ничего не могут.
Свами Рамдев принадлежит к новому поколению индийских йогов. Традиционную аскетическую дисциплину он совмещает с умелым менеджментом. "Йогическая империя", как именуют индийские газеты сеть его институтов по изучению йоги и магазинов аюрведических лекарств, созданную предприимчивым гуру, раскинулась далеко за пределы Индии. Рамдев утверждает, что у него нет политических амбиций. Однако не устает подчеркивать, что коррупция - это не только политико-экономическая, но и нравственная проблема, поэтому бороться с ней следует моральными средствами.
Хотя подобные речи можно услышать из уст и любого российского религиозного деятеля - от Патриарха Кирилла до председателя Совета муфтиев России шейха Равиля Гайнутдина, но здесь дальше пафосных призывов дело не идет. Почему индийский религиозный лидер личным примером вдохновляет общественный протест против национального зла, а у нас подобное и вообразить невозможно, задается вопросом российский ученый.
На первый взгляд, ответ прост. Это совершенно не в наших традициях. Индия - совсем другое дело. Именно там Махатма Ганди сделал индуистско-буддийский принцип "ахимсы" (ненасилия) эффективным средством политической борьбы. Мирные марши против колониальных властей, протестные голодовки религиозных активистов вошли в обиход индийской политики и продолжают играть в ней важную роль. Неудивительно, что один из старейших последователей Ганди – Анна Хазаре – объявил голодовку в апреле этого года и добился от властей принятия жестких антикоррупционных мер. Через пару месяцев его примеру последовал Рамдев, рассказывает эксперт.
Есть и еще один момент, на который указывает ученый. Традиционный индуизм всегда был предельно асоциален. Философское осмысление мира как иллюзии (майи) и кастовое устройство индийского общества никак не способствовали участию индуизма в социальных и политических преобразованиях. Он был занят другим - поиском истины, лежащей далеко за пределами материального мира. Но пришел Ганди – и в его руках это неотмирное учение превратилось в эффективный инструмент социальных и политических перемен.
Нечто подобное произошло в прошлом столетии и с буддизмом. В основу буддийской политики также лег принцип пассивного сопротивления злу. Один из вьетнамских буддийских наставников Тик Нат Хан говорил об "ангажированном буддизме", который отвергает насилие и опирается на опыт религиозного созерцания для разрешения экономических и социальных проблем.
Несколько лет назад буддийские монахи возглавили протестное движение в Мьянме. Бирманская буддийская сангха теснейшим образом связана с народной жизнью. Неслучайно поводом для волнений послужила такая бытовая причина, как рост цен на бензин. Постоянно находясь в гуще жизни, монахи знают нужды населения и отстаивают их исходя из своих представлений о высшей справедливости, которые содержатся в буддийском законе – дхарме. Этим и объясняется, что они стали движущей силой протестного движения.
Эксперт не случайно выбрал для сравнения восточные религии. Они издавна славились своей социальной пассивностью, тогда как у западных – общественный активизм в крови.
И если уж индуизм и буддизм в наше время претерпели подобные изменения, почему этого не произошло с религиями России?
Вряд ли потому, что в них возобладал отрешенный мистицизм. О мистическом возрождении в российском православии или том же буддизме что-то не слышно. Священнослужителей и паству скорее связывают отношения, напоминающие отношения поставщиков и потребителей услуг. Разве что услуги носят специфический ритуальный характер. Понятно, что поставщики и потребители живут своей жизнью. Заботы одних, в отличие от той же Бирмы, не становятся заботами других. Так было заведено еще в Российской империи, где священнослужители составляли отдельное сословие и целиком зависели от расположения властей, и подхвачено в советские времена, когда независимая религиозная инициатива каралась как вызов режиму.
По мнению эксперта, эта "традиция" сохранилась у нас до сего дня потому, что такое положение дел в равной мере удобно и светским, и религиозным властям. Первые обеспечивают вторых всевозможными льготами и поблажками, получая взамен гарантии поддержки и послушания. Социальная пассивность в религиозной среде - это дополнительный фактор для сохранения столь милого власти статус-кво.
Только этим, а вовсе не отсутствием религиозных мотивов для пробуждения от коллективного сна и объясняется бездействие отечественных религий в таких злободневных вопросах, как борьба с коррупцией. Да и не с ней одной. Последователи Ганди и Тик Нат Хана находят в своих религиях идейные ресурсы для борьбы за справедливость. Их наверняка могли бы найти в своих и российские православные, и уж тем более мусульмане. Но этого не произойдет, пока религиозное начальство будет предпочитать бесконфликтные отношения с властями честным отношениям с собственной паствой.