Последняя неделя октября стала по-настоящему итоговой сразу по нескольким направлениям. Если говорить об экономике, то главным, безусловно, стало многократно откладывавшееся решение лидеров стран еврозоны относительно дальнейшей судьбы Греции и план борьбы с долговым кризисом в других странах-участницах валютного союза.
Завершение долгих и мучительных переговоров было встречено рынками с преувеличенным энтузиазмом: европейские фондовые индексы ракетой взлетели в небо, прибавив по 5-6%, единая европейская валюта отвоевала у доллара высоту в 1,4 доллара за евро, сырьевые товары, не пользовавшиеся в последнее время большим спросом из-за опасений нового витка кризиса, не отставали от фондовых рынков.
Можно конечно было бы списать эту эйфорию на то, что инвесторы получили из Европы хоть какую-то порцию определенности, дефицит которой был слишком явным в последние месяцы. Поскольку назвать решение лидеров еврозоны однозначно положительным для инвесторов едва ли возможно.
"Добровольное" списание половины греческого долга, ставшее результатом угрозы не заплатить совсем ничего, едва ли можно назвать благоприятным для частных инвесторов. И если Греция многими рассматривалась в качестве своеобразной модели того, как Европа будет решать долговые проблемы стран-аутсайдеров, то желание покупать ирландские, португальские или испанские бумаги едва ли после этого усилится. И хотя слова "дефолт" в отношение Греции никто их официальных лиц еврозоны не произнес, именно так ситуация с госдолгом этой страны и называется.
Теперь Греция будет бороться за снижение уровня госдолга до 120% ВВП (уровень даже по нынешним временам запредельный) и, что самое неприятное, даже эта цель для страны может оказаться недостижимой, поскольку экономика страны просто не в состоянии выжать из себя ни дополнительных налогов, ни требуемого от нее экономического роста.
Горькую греческую "пилюлю" должна была подсластить новость о грандиозном - до 1 триллиона евро - увеличении европейского стабфонда, который призван гарантировать инвесторам, что остальные "евроаутсайдеры" не пойдут по пути Афин. Именно эта цифра - триллион евро - и вызвала ралли на фондовых и товарных рынках. Проблема заключается в том, что триллиона этого пока нет, и взять его пока особенно неоткуда. Ни у Германии, ни уж тем более у Франции этих денег нет - сами не с профицитными бюджетами живут. Всерьез рассчитывать на то, что частные инвесторы польстятся на долговые бумаги Фонда, обеспеченные облигациями евроаутсайдеров и лишь частично гарантированные Берлином и Парижем, не стоит.
Есть еще азиатские страны, накопившие гигантские золотовалютные резервы (именно туда первым делом и отправился в поисках денег глава Европейского фонда финансовой стабильности Клаус Реглинг), но Китай уже подсчитывает убытки по греческим бумагам, да в других евроаутсайдеров вложил не один десяток миллиардов долларов.
Единственный надежный гарантированный инвестор европейского фонда стабильности - печатный станок ЕЦБ, но против его включения категорически выступают немцы, в которых жива еще память почти вековой давности гиперинфляции. Одним словом, европейский долговой кризис почти также далек от завершения, как и неделю или месяц назад.
В сухом остатке для российской экономики с ее многократно выросшей за последние четыре года зависимостью от нефтяных цен главным итогом европейского "плана" стало появление буквально ниоткуда нескольких сотен миллиардов евро, которые должны довести активы евростабфонда до миллиарда евро. Подобного рода чудесные материализации сотен миллиардов долларов или евро (йен или фунтов) практически всегда заканчиваются последующим ростом цен на акции, сырье и продовольствие.
Правда, с нефтью на этот раз может и не получиться, и причиной тому - официальное завершение военной операции в Ливии, о котором объявили ООН и НАТО. Можно не сомневаться, что новые власти страны наплюют на какие бы то ни было квоты и максимально задействуют добывающие мощности страны. Это может несколько охладить рынок нефти. И хотя главный драйвер роста нефтяных цен - появление "из воздуха" все новых и новых порций денег останется в силе, прогноз, предусматривающий падение котировок до 60 долларов за баррель, становится более реальным.
Что касается России, то и тут минувшая неделя подвела черту под одним из самых длительных процессов новейшей истории страны - вступлением во Всемирную торговую организацию. В четверг Грузия приняла швейцарских посредников, по разрешению вопросов с контролем границ, что открыло России путь к вступлению в ВТО, а днем позже российским МИД заявил, что российская сторона приложит все усилия, чтобы завершить все необходимые процедуры в кратчайшие сроки. Таким образом заветное место в ВТО, которого российские власти добивались последние 18 лет, может быть получено уже в этом году.
Сторонников и противников участия России в Организации довольно много, и тезис о том, что гораздо больше России в ее вступлении заинтересованы страны ЕС, вполне справедлив. Торгуя в основном биржевыми товарами, Россия гораздо в меньшей степени страдает от протекционизма соседей, чем российские торговые партнеры. поставляющие сюда продукты более высокого передела. И сейчас, когда угроза нового кризиса недвусмысленно нависла над миром, российский рынок может стать "спасательным кругом" для каких-то европейских, японских или американских производителей.
Тем не менее, вступление в ВТО - хорошая новость для российской экономики, которая получит "прививку" от протекционизма. Потребители не будут лишены более качественных и дешевых товаров, а отечественным производителям придется изыскивать иные резервы повышения собственной конкурентоспособности, нежели "подходы" к чиновникам, принимающим решение о таможенных пошлинах и квотах.