По итогам прошлого года американская экономика преодолела психологически важный рубеж: впервые со времен Второй мировой войны госдолг США превысил размеры ВВП. По данным газеты USA Today, к началу 2012 года государственный долг вырос до 15,23 трлн долларов, а ВВП страны по итогам 2011 года оценивается в 15,17 трлн долларов.
Американское издание отмечает, что среди развитых стран рубеж в 100% ВВП преодолели лишь Япония, Италия, Португалия, Ирландия, Исландия и Греция. И если в своих взаимоотношениях с единой европейской валютой доллар укрепляется, то это свидетельствует не о силе американской экономики, а об институциональной слабости европейской.
Впрочем, о проблемах еврозоны в прошлом году - особенно во второй его половине - сказано было более чем достаточно. Более того, можно не сомневаться, что тема европейского долгового кризиса и попыток его побороть останется одной из главных в году наступившем, а падение евро в первом квартале может продолжиться и даже усилиться. По крайней мере, если лидерам стран еврозоны не удастся найти какой-нибудь радикальный и устраивающий всех способ спасения единой валюты (а это крайне маловероятно).
Тем не менее, надеяться на то, что проблема американского госдолга достаточно долго будет оставаться в тени европейского кризиса, не приходится. Уже в прошлом году противостояние между демократом Обамой и республиканцами из Конгресса вокруг сокращения бюджетного дефицита и повышения потолка госдолга вылилось в весьма драматичное "шоу". И хотя компромисс в последний момент было достигнут, абсолютная уверенность всех держателей американского долга в том, что казначейские облигации будут обслуживаться при любых обстоятельствах, серьезно пошатнулась.
В этом году внутриамериканские политические баталии могут и должны стать еще более ожесточенными. Во-первых, борьба будет вестись за президентское кресло и право определять политику страны в течение следующих 4 лет. А во-вторых, идеологические разногласия между демократами и республиканцами сейчас сильны как никогда, и разница в программах преодоления кризиса действительно принципиальная.
И если в результате прошлогодней "войны нервов" между администрацией и Конгрессом лишь одно международное рейтинговое агентство - Standard & Poor’s - лишило США высшего кредитного рейтинга, то "предвыборное обострение" этого года, скорее всего, станет поводом для новой активизации попыток найти альтернативу доллару. Причем начаться этот процесс может уже ближе к лету. Вопрос в том, на что будут делать ставку инвесторы, в том числе Центробанки и суверенные фонды, если процесс "диверсификации активов" получит новый толчок.
Уже сейчас очевидно, что единая европейская валюта в ее нынешнем виде надежной альтернативой доллару не является. Правда, к лету многое может измениться. Например, валютный союз (добровольно или "добровольно-принудительно") могут покинуть перегруженные долгами аутсайдеры, а оставшимся лидерам удастся максимально оградить свои банковские системы от последствий дефолтов, которые неминуемо последуют за выходом аутсайдеров из еврозоны. В этом случае весьма вероятен "евроренессанс". Аналогичную альтернативу доллару может предложить и другой, менее вероятный сценарий развития европейского долгового кризиса - возврат Германии к марке.
Есть, впрочем, более традиционные способы "бегства от доллара" - скупка золота, сырья, азиатских валют, а также канадского и австралийского долларов, шведской кроны. Если же китайские власти продолжат курс на либерализацию валютного регулирования и продвижение юаня в качестве новой мировой валюты, то и "китайская альтернатива" может стать вполне востребованной, несмотря на то, что большинство аналитиков предсказывают серьезное замедление китайской экономики в этом году.
Впрочем, можно не сомневаться, что большинство стран мира, включая и Китай, будут серьезно сопротивляться серьезному укреплению своих национальных валют. А это значит, что очередной раунд "валютных войн" весьма вероятен.
Фактически это делает главными "фаворитами" наступившего года золото, скорректировавшееся с прошлогодних исторических максимумов, и сырье, интерес к которому может подогреть обострение ситуации вокруг Сирии и Ирана.