За первые три квартала в Росфинмониторинг поступило 5,6 миллионов сообщений о "сомнительных" сделках на общую сумму 120 триллионов рублей. Это втрое превышает размер российской экономики.
Впрочем, впечатляет даже не столько объем "сомнительных" операций, которые контролируются федеральной службой, сколько их количество. Нехитрая арифметика наглядно демонстрирует, что работники ведомства должны проверять по 20 с лишним тысяч сообщений в сутки, забыв о праздниках и выходных.
По словам участников рынка, работы у чиновников с начала года прибавилось: за 9 месяцев ЦБ успел разослать в банки 18 писем, посвященных критериям сомнительных операций - в среднем по два письма в месяц.
Вопрос о том, насколько эффективно может "переваривать" подобный объем информации федеральный орган, провенрять все без исключения операции, представляется риторическим. Можно не сомневаться, что проверки носят выборочный характер.
Об этом косвенно свидетельствует количество уголовных дел, возбужденных по материалам Росфинмониторинга - их набралось за тот же период всего около 2 000 - 0,3% от общего числа подозрительных операций. Остальные 99,7% операций, о которых поступает в финансовую разведку, надо полагать, ни с отмыванием денег, ни с финансированием терроризма, ни с уходом от налогов, ни с какими бы то ни было предосудительными действиями не имеют ничего общего. Или все же имеют, но у "сотрудников" просто руки не доходят.
Второй вариант представляется гораздо более вероятным, а это значит, что избыток информации непосредственным образом сказывается на эффективности работы службы, и полноценной борьбой с отмыванием денег и финансированием террористов она заниматься едва ли в состоянии.
Зато Росфинмониторинг вполне в состоянии создать весьма детальную базу данных практически на всех экономических субъектов (включая граждан, так или иначе принимавших участие с сделках с недвижимостью). А имея подобного рода базу, очень легко испортить жизнь банку или предприятию любого размера: достаточно взять пару-тройку "сомнительных" операций на выбор, и, не спеша, начать их проверять.
Иногда для проверки может понадобиться выемка документов, а этот процесс в России нередко сопровождают "маски-шоу". Чтобы не быть голословным, достаточно вспомнить состоявшиеся в начале ноября обыски в Национальном резервном банке, ущерб от которых владелец и председатель совета директоров банка Александр Лебедев оценил в 1,5 млрд рублей.
Причем, что характерно, у проводивших обыски правоохранителей к самому НРБ претензий не было. Поводом для "визита" стало уголовное дело о выводе активов из обанкротившегося во время кризиса банка "Российский капитал", который санировал НРБ. По словам Лебедева, вместо векселей "Российского капитала" из НРБ были изъяты копии анкет сотрудников банка, векселя самого НРБ, порядок организации подкомитета банка по развитию региональной сети, копии договоров аренды помещения, другие не имеющие отношения к делу документы.
Лебедев считает, что "маски-шоу" были предупреждением против сотрудничества с известным сайтом WikiLeaks, однако об истинных мотивах проверяющих можно только догадываться.
Система, при которой "подозрительными" (а значит подлежащими проверке) считаются все сделки с недвижимостью и 60% вообще всех банковских операций, направлена не на борьбу с отмыванием денег, а на тотальный сбор "компромата", который легко можно пустить в ход против подавляющего большинства предприятий. Был бы повод.