На днях глава МВФ Доминик Стросс-Кан выступил с эмоциональным призывом к европейским властям: если ЕС не предпримет срочных и эффективных мер, направленных на скорейшее посткризисное восстановление местных экономик, то уже через 10-20 лет Европа рискует оказаться на вторых ролях и будет вынуждена следовать в фарватере лидеров – США и Китая.
Как известно, в последнее время руководитель валютного фонда активно комментировал европейские экономические дела – особенно после того, как стало известно, что Греция может обратиться к МВФ за финансированием, чтобы избежать дефолта по суверенным долгам. В этом случае Фонд поможет Афинам, пообещал Стросс-Кан в конце марта, но на своих условиях: "Если Греция попросит у МВФ поддержки, то мы ее окажем как одному из членов фонда. Если будет стабилизационная программа, то она будет программой МВФ и решения по ней будет принимать МВФ, определять условия также будет МВФ".
Помимо очевидных имиджевых потерь - как известно, ранее страны ЕС были в состоянии справиться с такими проблемами сами, - сама по себе реструктуризация "по рецептам МВФ", едва ли сулит Греции много хорошего. Во всяком случае, ранее рискнувшие к ним прибегнуть страны, мягко говоря, не слишком тепло вспоминают об этом сотрудничестве. Россия – в их числе.
Кроме того, подключение МВФ фактически будет означать прямое вмешательство во внутриэкономические европейские дела со стороны США, держателя "контрольного пакета" и главного идеолога Фонда. Подобное развитие событий едва ли устраивает лидеров Европейского союза, прежде всего Германию, по факту играющую главную роль в ЕС вообще и европейском валютном союзе в частности.
Как известно, именно Германия, наряду с Францией, стали главными идеологами и разработчиками плана «спасения» Греции, поддержанного шестнадцатью странами зоны евро 26 марта (его еще предстоит утвердить всем членам ЕС). В его рамках предполагается выделение Афинам экстренной помощи в размере 20-30 млрд евро, из которых 2/3 должен предоставить Евросоюз, а остальное - МВФ.
Характерно, что на последнем условии настаивала именно Германия, что, в общем, объяснимо. Помимо "воспитательного" эффекта (хочешь, не хочешь, но перед "чужими" грекам придется строго выполнять свои обещания по усилению бюджетной дисциплины и реструктуризации национальных финансов), очевидно, Берлин хотел бы сложить с себя часть расходов, львиную долю которых придется оплачивать именно ему.
Позволить себе эти траты Германия, в общем-то, может: несмотря на все известные трудности, ее экономика растет, а дефицит консолидированного бюджета составляет всего около 3,3% ВВП. К тому же немецким властям вполне успешно удается выжимать миллиарды евро налоговых недоимок у собственных граждан (искренне недоумевающих, почему они должны помогать грекам), не гнушаясь при этом использовать краденые базы данных об их офшорных счетах.
За услугу своим терпящим бедствие коллегам по ЕС Германия вполне справедливо может и уже требует компенсацию. В частности, Берлин дал понять, что хочет иметь возможность более жестко контролировать финансовую и бюджетную политику спасаемых им стран. По сути это означало бы потерю последними весомой части своего суверенитета, и, одновременно, резкое усиление влияния Германии (и других доноров) на процесс принятия решений – в этих странах в частности, и в ЕС вообще.
Подобное вполне возможно - мировая история уже знает такие примеры. В частности, в 1933 году британскому доминиону Ньюфаундленд, оказавшемуся на грани дефолта в результате Великой депрессии, пришлось добровольно отказаться от национального суверенитета. Полномочия правительства тогда были переданы комитету управляющих, сформированному из представителей Лондона (метрополии) и самого доминиона, который управлял страной до 1949 года, когда Ньюфаундленд присоединился к Канаде на правах десятой провинции.
Представить себе, что даже нынешнее непростое положение вынудит Грецию влиться в Германию на правах новой земли, пока довольно сложно - разве что отдельными островами и Акрополем.
Но более жесткий присмотр за греческими (португальскими, испанскими, итальянскими…) финансами со стороны немецких менеджеров вполне возможен и мог бы оказаться небесполезным как для самих этих стран, так и для единства всей Европы. Осталось только уговорить или заставить германских налогоплательщиков скинуться на финансирование очередного плана спасения своих обожаемых соседей.