На дворе кризис. Компании и целые страны задыхаются без иностранных инвестиций. Восточная Европа единодушно признана одним из "слабых звеньев", страдающих, в том числе, из-за панического бегства иностранных инвесторов.
Между тем, появление крупного профильного инвестора, уже потратившего почти полтора миллиарда евро на покупку крупного пакета акций и способного вложить еще не один миллиард в развитие бизнеса, совсем не порадовало венгров. Не порадовало настолько, что они устроили специальные парламентские слушания.
Речь, понятное дело, идет о покупке "лучшей" (по версии вице-премьера Игоря Сечина) российской частной нефтяной компанией Сургутнефтегаз крупного (21,2%) пакета акций венгерской нефтегазовой компании MOL, а также о последовавшем за объявлением о сделке скандалом в Венгрии.
Намерения российских нефтяников были однозначно восприняты как "недружественные", глава MOL Жолт Хернади назвал Сургутнефтегаз "финансовым" инвестором, который к святая святых - управлению компанией и принятию решений ни при каких обстоятельствах допущен не будет, поскольку в противном случае возникнет угроза энергетической безопасности Венгрии, а также Словакии и Хорватии.
Заявлениями главы MOL дело не ограничилось. Оппозиция обвинила правящую партию в "коллаборационизме". Министры правящей партии пообещали разобраться в ситуации, используя официальные межправительственные каналы, и тоже обещали "не допустить".
Ситуация, при которой какому-то иностранному инвестору не дают инвестировать в те или иные отрасли или предприятия, называется "финансовым протекционизмом", к борьбе с которым среди прочего призвал на саммите "двадцатки" российский президент. Примеров подобного рода действий в последние годы можно было наблюдать достаточно много.
Сильнее всего от подобного рода ограничений страдали в 2006-2007 годах суверенные фонды Китая и арабских стран, накопившие гигантские резервы и начавшие подумывать о более осмысленном инвестировании средств, чем простая покупка государственных облигаций развитых стран. С началом кризиса пыл американских и европейских политиков, обещавших встать грудью на пути китайских и прочих интервентов, готовых скупить банки и прочие предприятия "стратегических отраслей", поумерился, и деньги суверенных фондов с удовольствием использовали для затыкания дыр в американских и швейцарских банках.
Немало копий было сломано и из-за регулярных попыток Газпрома скупить газотранспортные сети в Европе. Именно злоключения "Газпрома" стали поводом для регулярной и бескомпромиссной борьбы сначала президента Путина, а теперь и президента Медведева против "финансового протекционизма".
Тут, кстати, следует оговориться, что и российские власти далеко не агнцы и в деле борьбы с иностранными инвесторами дадут сто очков вперед любым евробюрократам. Достаточно вспомнить, как китайскую нефтяную госкорпорацию не допустили к участию в аукционе по продаже "Славнефти", да и злоключения британской ВР на Сахалине, вынудившие ее продать контрольный пакет в "Сахалине-2" "Газпрому", могут составить сюжет полноценного производственно-авантюрного романа.
Речь не об этом. Финансовый протекционизм плох в любом исполнении, поскольку подрывает институт собственности и равенство возможностей для всех, у кого есть деньги. Обеспечить себе энергетическую, продовольственную и любую другую безопасность государство в состоянии, не прибегая к политическому выдавливанию неугодных инвесторов. В конце концов, государство в Венгрии владеет "золотой акцией" MOL, которая позволяет накладывать вето на любое решение, которое создает угрозу или просто противоречит интересам страны.
Более того, приход Сургутнефтегаза, который все "тучные" годы не тратил ни копейки на покупку активов и копил деньги именно на случай, если нефтяные цены рухнут, в интересах как MOL, так и Венгрии вместе с ее энергетической безопасностью. Поскольку Сургутнефтегаз не только способен вложить еще не один миллиард долларов в расширение или модернизацию производства, но и обеспечить предприятия компании бесперебойными поставками нефти по человеческим ценам.
Однако все это справедливо лишь в том случае, если Сургутнефтегаз действует как частная компания, главный приоритет которой - извлечение прибыли. Однако венгры в этом не уверены. И даже сейчас, когда вся Восточная Европа сидит на голодном инвестиционной пайке, ничего общего с российскими деньгами иметь не хотят. Видимо опасаются, что Сургутнефтегаз, подобно "Газпрому", в свободное от зарабатывания денег время будет исполнять политические заказы из Кремля.