"Нет, она, конечно, была рада, что блокаду сняли, но лично ей, к сожалению, нечего было праздновать. И когда ей присылали официальные поздравительные письма, это было несколько дней мучительных даже не воспоминаний, а проживаний по новой того ужаса: "А в декабре пропал наш кот Бесик. Я спросила у мамы, куда он мог деться, а она сказала: наверное, поймал кто-то из соседей и съел. И я вот думаю, она же не сказала бы так, если бы мы сами его съели, да? Она придумала бы что-нибудь, соврала бы... И я наверняка запомнила бы, если бы мы вдруг в декабре ели мясо. Но я не помню, чтобы мы хоть раз ели мясо... А про папу она мне так и не сказала. Только однажды, когда уже не вставала, заплакала: я умру, а тебя в детдом отдадут. И я тоже заплакала".