"Все 30-е, все 40-е годы в вопросе доведения своих граждан до каннибализма советской власти вообще не требовалось привлекать внешних подрядчиков. Я хорошо помню как мою бабушку - уроженку уральской деревни неподалеку от родины Павлика Морозова 1936 года рождения, ближе полутора тысяч километров никакие немцы к которой отродясь не бывали, раздражали разговоры о "125 граммах хлеба". Потому что столицы, областные центры, крупные города - снабжались, даже в войну, даже в блокаду эти 125 грамм существовали.
Для села голод был повседневной реальностью, все деревенское, все колхозное поколение 20-40-х выросло на супе из лебеды. Самым ярким впечатлением для бабушки с переездом в город уже в 50-е стало просто поесть досыта. Никакой ее детский и подростковый опыт к этому феномену не готовил.
Причем, надо делить определения слова "голод". Голод в нашем смысле, в смысле что есть нечего, в период правления товарища Сталина не имел начала и не имел конца. А "голод" начала 30-х, военный и послевоенный - это когда люди массово мерли и не брезговали похлебкой из себе подобного.
125 граммов блокадного хлеба - символ, конечно, красивый. Но не стоит забывать, что у тех, кто этот хлеб вырастил - и тех 125 грамм не было. И никакие враги тут совершенно ни при чем.
Кстати, о карточках, о том, как люди думают что чего-то там помнят и не забывают. Карточка в сталинском СССР, что во время войны, что помимо всякой войны - это не платежное средство, это средство ограничения спроса. Карточка не дает права что-то получить, она дает право купить какой-то продукт, хлеб например, по госцене.
Сталинский режим и раздача чего бы то ни было просто так - это противоположные явления (напоминаю, среднее образование при Сталине стало платным). Потому что людского ресурса - сколько угодно, а хлеб - ценный актив.
Правильная форма акции "Блокадный хлеб" в какой-нибудь школе должна выглядеть так: родители не дали денег? Ну прости дорогой, нет денег - нет хлеба, голодай до вечера".