"Мы с Верой единственные адвокаты тут, никакой очереди в следственные кабинеты. "А что, у вас адвокатов-то не видно?" - строгим голосом интересуется любопытная Гончарова. "Ну почему же, бывают адвокаты", - отвечает молодой сотрудник, который идет заполнять нам пропуска. Мы ожидаем в предбаннике, где на стенах между списком членов ОНК и выдержками из Конституции висят два экземпляра образца Явки с повинной.
Почти беззвучно работает телевизор, вскоре молодой сотрудник приходит с пультом и переключает с сюжета о новом стоматологическом кабинете на территории СИЗО-1 на подборку новостей телеканала Вести. "...у нее нашли пять полиэтиленовых свертков с гашишным маслом", - еле слышно говорит закадровый голос, в кадре показывают девушку на фоне колючей проволоки. "Сделайте погромче!" - просим мы с Верой. "Не волнуйтесь, они этот фильм повторять будут, крутят одно и то же много лет", - говорит мужчина, сидящий рядом, по виду чей-то родственник. Молодой сотрудник ФСИН усиливает звук. "К моменту вынесения приговора любовь уже не играла никакой роли", - заканчивает сюжет строгий женский закадровый голос, в кадре та же девушка на скамье подсудимых.
Вскоре мы убеждаемся в правоте слов мужчины: видеосюжет повторяется немедленно после окончания. И дальше каждый новостной сюжет - а все они как один про найденные и изъятые у посетителей исправительных учреждений наркотики - прокручивается по два раза.
Нас зовут к Косте.
Скрипящие проваливающиеся ступеньки древних лестниц, которые ведут то вверх, то вниз, толстые стены (вот же строили до революции!), древние своды. Когда мы заходим в следственный кабинет, Костя уже там, на стуле за решеткой. Вера Гончарова потрясенно склоняется над дыркой в полу. Потом отрывает маленький листочек бумажки и кидает вниз в дыру. "Долго падал", - восхищенно замечает она. Другая то ли дырка то ли гвоздь в стене при более детальном рассмотрении оказывается маленькой встроенной видеокамерой, так сильно контрастирующей с древним духом темницы.
Костя приехал сюда утром в субботу (вечером в пятницу вывезли из Матросской тишины), в столыпинском вагоне, где давали кипяток к ранее выданному сухому пайку, и один раз группой вывели в туалет. На перроне встречали с ротвейлерами, привезенных пристегнули друг к другу наручниками, и в ожидании пока соберут всех прибывших, заставляли сидеть на корточках. Когда выводили Костю, некоторые зэки уже сидели так минут сорок. "Били?" спрашиваем мы с Верой, строго глядя в глаза. "Нет, никого не били. Просто были не очень вежливы".
В СИЗО сначала поместили в подвал, в камеру, которая раньше по слухам была "пресс-хатой", а теперь просто транзитная. Никого не прессуют, просто холодно и бытовые условия "не очень". Со вчерашнего дня перевели в камеру этажом выше, где прилично топят. Баланда сносная, мясную так вообще хвалят, - рассказывает Костя. Правда он вегетарианец, не пробовал. Но разваренную сечку тоже, говорит, можно есть. К тому же осталась пара пакетиков с овсянкой. Режим тут соблюдают строго: в 10 отбой, в 6 подъем. Телевизора в камере нет, все слушают радио "Россия". И книги у Кости забрали, при том что они уже один раз проходили цензуру в "Матросской тишине", о чем имеется специальный штамп.
Мы сходили к начальнику, который принял нас сначала настороженно, как потом объяснял, "вы не выглядите как адвокаты, с этими сумками как с баулами (это про мой красивый дорогой рюкзак!) "и вид агрессивный". Потом подобрел, вызвал зама по воспитательной работе, и тот пообещал разобраться с книгами, и если вдруг понадобится для этих книг повторная проверка, то у них целая библиотека есть и вся она будет в полном Костином распоряжении.
Если кому-то кажется, что вся эта история - полный бред, потому что не могут законопослушного москвича-программиста, помогавшего всем вокруг и призывавшего исключительно к милосердию, не только задержать, но и всерьез осудить и отправить этапом в колонию, то мы с Верой свидетельствуем: ровно так все и произошло, Константин Котов осужден, находится в транзитном владимирском СИЗО, ожидает направления к месту отбывания наказания. "Скоро отбываю в колонию. Любопытно что там будет", - пишет он в послании всем, кто следит за его судьбой".