"Диктатор для них - это святыня. Принцип жизни. Стержень, на который наколота вся их духовная биография, все их миропонимание, весь их макро- и микрокосмос. Простите, что так выспренне - но ведь действительно, падение диктатора - любого, хоть Саддама хоть Каддафи - для них сродни личной трагедии. Даже не сродни. Трагедия и есть.
Потому что диктатор - это для них одновременно и идол, и мечта. Они в сладком мазохистском оргазме распластываются перед ним, перед его стражей, перед его головорезами...
Но!
Но они бы приветствовали крушение диктатуры при одном маленьком условии: стать диктаторами самим. Вырвать автомат из рук безумного вождя и - и расстрелять его вместе со всеми его центурионами! Лично! Беспощадно! Немедленно!
Но это невозможно. Поэтому остается рыдание и неутешимая боль, которая выливается в нелепые попытки защитить агонизирующую диктатуру".