"Как с католическими священниками в США вокруг системной проблемы изнасилований - даже не изнасилований, а какого-то сексуального рабства в российских государственных детских учреждениях - говорить не принято.
Прежде всего, потому что дети без родителей (или они лишены родительских прав), их законными представителями являются директора сами учреждений. Доступ в детские учреждения для ОНК или кого-то еще из общественности закрыт. Все имеющие доступ - чиновники, тут же возникает круговая порука. Если что-то куда-то протечет, сразу группа виновных - администрация детдома, местная администрация, подразделение по делам несовершеннолетних отдела полиции, районный прокурор.
Сообщения о таких фактах стекаются время от времени из самых разных регионов, но проверить никак нельзя. Собственно, именно поэтому там такие истории и происходят. Были сигналы из Чувашии, была история с гибелью детей в казанском детдоме. Во многих учреждениях царит дедовщина, старшие издеваются и насилуют младших. Отдельная история - психокоррекционные учреждения. Подростки с психическим расстройством часто более сексуально раскованные и развитые, это известный факт в психологии и медицине, отсюда интерес к ним извращенцев всех мастей.
Из Питера были сообщения, что сирот из детдома за плохое поведение в качестве наказания отправляют в психиатрические стационары. Были звонки о том, что детей сутками держат в самопальных холодных карцерах.
Как только что-то протекает наружу, сразу информацию контролируют власти с нулевыми шансами ее проверить, что-то выяснить, какую-то помощь детям оказать.
Челябинская история вылилась в скандал исключительно потому, что сироты уже были в приемных семьях, и в колокола начали бить именно приемные родители.
До тех пор, пока в государственные детские учреждения не будет обеспечен доступ общественности - ОНК, адвокатов, представителей общественных советов, общественных палат - сексуальное насилие должно презюмироваться в каждом без исключения таком учреждении".