"Потом встретил знакомого, который по секрету сообщил, что Чуркин давно и смертельно болен и что с ним всегда врачи. Он каждое утро не знает, доживет ли до вечера. Этот знакомый - который надо знакомый. Мог и не соврать.
С тех пор я смотрел выступления Чуркина как жестокую пьесу об умирании. Для меня это было смертельно больной старик, знающий о своей скорой смерти.
Некоторые старики перед смертью бывают полны любви. Этот был полон зависти к тем, кто остается жить. Он каждую минуту использовал, чтобы живые страдали больше, чем им отведено.
Последний раз смотрел его недели три назад. Тон, уверенность, азарт поразили.
Он просто хватал и тащил за собой, не слушая жалоб. Мне тогда показалось, что так с людьми говорит сама Смерть".