"Все отчитывались о "передовом". При этом населению в повседневности был явлен очевидный разрыв. Чтобы компенсировать этот разрыв, приходилось требовать "исторического оптимизма". "Исторический оптимизм" был важным концептом партийной науки.
И вся нынешняя ситуация с нацпроектами и всей системой отчетности в путинском государстве уже сильно напоминает эту неадекватность позднего СССР. Видно, что "слоны" и "мыши" подвергнуты одинаковой отчетности о внедрении "инноваций", все подведены под KPI, и от всех требуется "позитивность" (это аналог "исторического оптимизма"), т.е. отказ акцентировать разрывы и выражать веру в то, что они будут преодолены.
В результате реальные технологические и социальные изменения ("достижения") тонут в тотальном искусственном ландшафте официального планирования, отчетности и бесконечной риторике начальства. Возникает ощущение тотального вранья. Именно с таким чувством и сидели люди на первом съезде народных депутатов в 1989 году: многие из делегатов были участниками становления реальных технологических достижений, большинство не видело никакой альтернативы тому укладу ("социализму"), который сложился.
При этом каждый понимал, что есть какой-то странный двигатель внутри системы, который все заливает ровным слоем клея, уравнивает все со всем, производит поток неадекватного, но тотального описания реальности, который не совпадает с жизненным чувством физика-ядерщика или директора крупного недавно построенного завода.
Вот эту систему "планово-отчетного" тотального вранья и воссоздает сейчас весь большой верхний узел власти, - включая правительство, АП, всю систему подготовки кадров, весь большой круг карьеристов, включенных в организацию разных форумов, школ, университетских кафедр по госуправлению, бизнес-ассоциаций и т.д."