"То есть, для московского прокуратора нет страшнее ситуации, чем возможность смены верховной власти. Поэтому пусть Владимир Владимирович правит вечно. Чтобы не возникало "неопределенности".
Вообще-то, эта "неопределенность" называется демократией. Наверное, Сергей Семенович где-то слышал это слово. И, наверное, как и его патрон, научился не улыбаться, произнося его. Хотя он всеми силами гонит от себя мысль о последствиях демократии.
А они таковы: это, как писал когда-то замечательный ученый Адам Пшеворский, когда "правящая партия проигрывает выборы". И когда президент уходит от власти - или потому, что их проиграл, или потому, что не может больше избираться, ибо закон обеспечивает принудительную смену власти, запрещая оставаться на посту вечно. И когда нет никаких "преемников". И когда никто не бьется в политической истерике "Россия - это Путин", привычно путая Отечество и начальство.
Что до "стабильности", которая так мила сердцу прокуратора, то раньше она называлась застоем. А тем временем, президент страны, которая "не всегда находится в дружественном окружении" (забыл упомянуть, по чьей вине вокруг все меньше друзей и все больше недругов) публикует (не хочу оскорблять Путина предположением, что он сам ее писал) чудовищную псевдоисторическую статью в духе даже не брежневской, а сталинской пропаганды, об уроках Второй Мировой. Заявляя, что у Советского Союза "не было альтернативы", кроме как захватить половину Польши, поделив ее с фашистской Германией, и что аннексия стран Балтии проводилась "на договорной основе с согласия выборных органов власти, что соответствовало международному и государственному праву того времени". Занавес.
Последнее. В средневековой Европе во время эпидемий бывало так, что короли, спасаясь от мора, запирались в своих замках. Почти как Путин в своем бункере, куда теперь посторонние могут войти только после "дезинфекционного душа" в широко разрекламированном туннеле.
Но не припомнить, чтобы, запершись, они еще и требовали от подданных проводить военные парады".