"Немцы правили Россией; они были частью ее военного и коммерческого сословия; они управляли наукой и университетами; они воспитывали царских детей; они были колонизаторами неосвоенных земель. В царской России немцы порой составляли до половины губернаторов и командного состава армии. Как говорят, когда царь Николай Первый, желая вознаградить покорителя Кавказа генерала Ермолова, спросил его, чего он хочет, генерал ответил: "Государь, сделайте меня немцем!" Немцы быстро продвигались в русской жизни благодаря талантам, настойчивости и верности трону (до 1913 года в России жило около 2 400 000 немцев)".
"Правда, немцы, как и другие иностранцы на службе империи, не сделали Россию европейской страной. Европеизируя русскую жизнь, немцы не меняли сущности деспотии. София Фредерика Августа Ангальт-Цербская, ставшая царицей Екатериной, переписывалась с Вольтером, но считала русских крестьян рабами. Нация, родившая Макса Вебера с его теорией законности и эффективной бюрократии, в лице своих представителей успешно освоила коридоры не признававшей права деспотии. Это было умение самодержавия - поставить европейскость на службу тирании.
"Германский фактор" в отдельные исторические моменты если не определил траекторию России, то серьезно на нее повлиял.
После войны СССР в качестве репараций изъял из своей оккупационной зоны в Германии и впоследствии из ГДР имущества на сумму, превышающую 66 млрд марок ГДР (15,8 млрд долларов). В СССР было вывезено 72 тыс. вагонов строительных материалов, около 3 тыс. заводов, 96 электростанций, 340 тыс. станков, 200 тыс. электромоторов. Две трети германской авиационной и ракетной промышленности, а также тысячи германских спецов (92 поезда с 6000 германских специалистов и 20 000 членами их семей) были перевезены в СССР.
Но большее - гораздо большее! - значение для судьбы СССР имели не германские заводы и оборудование, а стратегическая сделка "Газ в обмен на Трубы и Деньги", которую Москва заключила с Германией в 1970 г. СССР обязывался ежегодно поставлять в Западную Германию 3 млрд кубометров природного газа. Германия брала на себя обязательство расплатиться за получаемое топливо 1,2 млн тонн труб большого диаметра для прокладки газопровода на Запад (финансовое обеспечение сделки гарантировал Deutsche Bank, выделивший льготный кредит в 1,2 млрд марок).
Финансовая и технологическая помощь Германии позволила СССР стать энергетической державой, предопределив нашу судьбу на десятилетия. Впрочем, поставив Германию, а затем и Европу в ситуацию "газовой зависимости", СССР стал их сырьевым придатком. Ориентация на сырьевой экспорт продлила жизнь нефункциональной модели развития. Стране-бензоколонке реформы были не нужны и можно было десятилетиями с удовольствием сидеть на газовом кране. А что произошло бы с СССР, не будь этой сделки? Может быть, нужда заставила бы советский политический класс очнуться и попытаться реформировать ржавую систему?"
"Впрочем, немецкий прагматизм вполне сочетался с идеализмом. Немцы, видимо, искренне считали, что их политика "сближения" позволит сделать Россию частью Европы. Политика Берлина облегчила возвращение России "в Европу", но не через принятие Россией европейских стандартов, а через интеграцию российского класса рантье в европейское общество. Отто фон Амеронген, бывший председатель Восточного комитета немецкой экономики, говорил: "Если мы соединимся друг с другом газопроводом, то в Советском Союзе политическая картина будет меняться в лучшую сторону".
Амеронген ошибся: "соединение" через газопровод помогло персоналистской системе выжить, когда ее внутренние ресурсы начали иссякать.
Но эпоха русско-германской любви, по-видимому, завершается. Германия не смогла смириться с российской "приватизацией" Крыма и войной в Донбассе. Для Кремля должно было стать шоком, что канцлер Меркель стала решающей силой в обеспечении европейского единства по вопросу санкций в отношении России. Важно и то, что германский бизнес поддержал Меркель. Маркус Кербер, генеральный директор Федерации германской индустрии, заявил, что федерация готова поддержать линию правительства, "хотя и с тяжелым сердцем".
"Начали меняться настроения внутри германского общества, которое традиционно дружески относится к России. Сегодня в Германии больше нет признаков массовой любви к России и Путину: по опросам Pew Research Center, 70% немцев не нравится Россия (27% испытывают к России симпатии) и 76% немцев не любят Путина (23% говорят, что Путин им нравится).
Конечно, Германия в силу исторических, геополитических и прочих причин не будет конфронтировать с Россией. Но, видимо, Германия не будет вечно оставаться подпоркой российского самодержавия при всем тяготении ее политического класса к объятиям с Москвой. И сейчас, когда Америка теряет интерес к окружающему миру, именно Германия становится ориентиром Запада в его отношении к России. Тяжелая ноша и тяжелая ответственность..."