"...уже сейчас очевидно некоторое изменение стиля поведения нового правителя в сторону больших вольностей. Его отец, скончавшийся в декабре Ким Чен Ир, только один раз, например, позволил простым подданным услышать свой голос – двенадцать лет назад Пхеньянское телевидение на мгновение показало, как на одном из парадов он проговорил: "Слава героическим солдатам и офицерам Корейской народной армии!" И все. Покойный Ким Чен Ир явно полагал, что верховный вождь должен быть окружен тайной, усиливающей всеобщее почтение. А вот его сын на недавних торжествах по случаю 100-летия своего деда, основателя КНДР генералиссимуса Ким Ир Сена, закатил речь на двадцать минут. Она была выдержана в стереотипах пхеньянской пропаганды, но содержала и некоторые отступления от канона веры. Например, вождь не произнес когда-то стандартную фразу о том, что 100-летие Ким Ир Сена "открыло врата могучей и процветающей великой державы" – за границей такую сдержанность расценили как намек на то, что новый лидер не склонен слишком хвастаться несуществующими успехами своей бедной и полуголодной страны. Эксперты обратили внимание и на еще один кусок из юбилейной речи; "Мы преисполнены решимости не допустить того, чтобы нашему самому замечательному в мире народу приходилось затягивать пояса". Беспрецедентная история произошла и после неудачного запуска в КНДР 13 апреля тяжелой трехступенчатой ракеты со спутником. Она взорвалась после минуты с небольшим полета и развалилась на куски, которые рухнули в Желтое море у побережья Южной Кореи. Две прежние попытки КНДР запустить спутники тоже заканчивались неудачами. Однако покойный Ким Чен Ир их никогда не признавал – Пхеньян каждый раз под смешки международной общественности уверял, что спутники находятся на орбите и передают революционные песни. На сей раз новый молодой правитель повел себя по-другому – через четыре часа после падения ракеты Пхеньянское телевидение сообщило, что ее запуск не получился. Есть и другие стилистические отличия – Ким Чен Ын во время инспекционных поездок в отличие от своего предельно холодного и отстраненного отца пытается вести себя раскованно – хлопает людей по плечам, позволяет брать себя за руку, смеется. "Тебе это не напоминает раннего Горбачева?" – как-то азартно спросил меня один из знакомых токийских журналистов. Нет, еще не напоминает, ответил я. Пока это больше смахивает на причуды молодого барина, повидавшего просвещенную заграницу и желающего устроить политес и парадиз в своем заскорузлом наследственном поместье."