"Соловьев с выражением рассказывает душераздирающую историю о том, как отчим тринадцатилетней девочки вместе с ее родной матерью в течение шести часов эту девочку методично убивали и убили. Или о том, как прокуроры, судьи и тюремщики издевались над невинным инвалидом, вес которого меньше 20 килограммов. Факты и интонация оратора вопиют: опомнитесь, люди, так жить нельзя. А гости студии, как о чем-то общеочевидном, сообщают публике о культе насилия и к нему притерпелости, всеобщем невежестве, производном от плачевного состояния школьного образования, отсутствии у населения, в сознании которого социологи зафиксировали сдвиг от установки на стабильность к установке на перемены, образа будущего, крикливом показном патриотизме и прочих язвах. И сказать хотят то же самое: так нельзя.
Выглядит прям-таки очернительством, но именно таким образом обнаруживает себя озабоченность власти и обслуживающего ее персонала тем, что контакт между ней и населением может быть утрачен, а его моральная и психологическая расслабленность, переходящая в распущенность, могут привести к неприятным последствиям, поскольку новая международная обстановка требует сознательной мобилизации. Да и этически мотивированный молодежный протест тревожит, как и сочувствие ему значительной части в очередной раз отщепившейся от государства интеллигенции. Все это в совокупности предопределило, скорее всего, моральные акценты в предвыборной риторике Путина, как и его морально окрашенный адресный патернализм. А обслуживающий персонал подстраивается и под ситуацию, и под кремлевскую реакцию на нее.
Но пока реактивность не сопровождается креативностью. Ничего запоминающегося, кроме идеи возвращения российскому народонаселению сверхидеи, без которой ему жизнь не в жизнь, придумать не смогли, да и саму такую идею не придумали тоже. Правда, некоторые гости яблочного цвета, которыми разбавляют околокремлевский интеллектуальный бомонд, осторожно намекают, что не помешало бы расширить пространство творческой и прочей свободы, но поддержки не получают.
Посмотрим, что дальше будет. Может, мысль о новом моральном кодексе кого-то осенит, а люди, принимающие решения, ее подхватят".