"Если бы сейчас был конец зимы 2013-2014 года, я бы сказал, что всем разумным людям ясно, что именно по совету Снайдера и нужно поступить. Я смотрел трансляцию с Майдана, где люди носили мешки со снегом для баррикад и переговаривались по-русски, и думал: "Оказывается, русскоязычные умеют не только начальство в зад целовать".
Потом была война, не конфликт, не присоединение, не напряженность, самая настоящая война. Она убила многих и многое, и в том числе возможность русских носиться с нашим языком как угорелые и вещать, что Гоголь лучше "Бука". Теперь для миллионов людей в Украине выбор между языками означает выбор между защитой своей страны и поддержкой агрессора, и я думаю, что так плохо в этом вопросе не было никогда.
Несколько месяцев назад я встречался с руководителем одной из постсоветских стран. Все присутствующие говорили или по крайней мере хорошо понимали на русском, но рабочим языком встречи был английский. Английский как нейтральный и как один из трех рабочих языков Европейского союза. Говорить по-русски в этой ситуации было неприемлемо для иностранцев, наших бывших сограждан, и невежливо для нас, "рожденных в СССР".
Это результат внешней политики нашей страны, и ситуация будет только ухудшаться. Если бы Россия вместо танков интегрировалась бы с Европой в рамках экономических и культурных проектов, русский мог бы со временем претендовать на один из языков Европейского союза, по крайней мере, неформально. Это резко повысило бы его статус в Украине, и привело бы к реальной защите интересов русскоязычных в стране.
Но, возвращаясь к Гоголю, после 2014 года это полная маниловщина.
Контекст у всего этого понятный: на каком языком вчера говорили по телефону Зеленский и Путин?"