"Москва - пространство огромных социальных пустот, заполненных типовыми домами-"человейниками", автомобилями и массами людей, птицефермами по производству жизни с робкими вкраплениями сервисов типа продуктовой лавки, ломбарда и магазина живого пива. Были ларьки, но их уничтожили, и теперь огромные, неразличимые потоки людей, одетых в неяркие одежды, без остановки растекаются по плохо освещенным улицам от станций метро до своих панельных ячеек за пятью бронированными дверями, если считать от подъезда. Оазисы публичной жизни отделены друг от друга километрами - островки огней в центре, на Пушкинской, Покровке, Патриарших, Таганке, и те угасают ближе к полуночи, оставляя пустое пространство жилых массивов, соединенных безлюдными проспектами.
Берлинское и лондонское пространство принципиально иное - городская жизнь размазана по нему тонким слоем, как масло по тосту, оно тянется на многие километры вереницей магазинов, лавочек, ресторанов, круглосуточных мини-маркетов, киосков. При этом районы обладают своей индивидуальностью: и Берлин, и Лондон - это мозаика из десятков городков со своей историей, гордостью, ратушей, самоуправлением и социальным профилем.
В Фитцровии, где я остановился, на километровом пути от Оксфорд-стрит до моей гостиницы я насчитал более 30 ресторанов и пабов, по четыре на каждом перекрестке. Ок, Фитцровия богатый район, но вот я ехал сюда в четверг из Гатвика не по шоссе, а по городским улицам, почти 50 километров сплошного Лондона, и это рабоче-эмигрантские Кройдон и Брикстон, местами сплошь африканские или арабские - но там еще выше плотность ресторанов, лавочек, школ, больниц, коммьюнити-центров, тротуары бурлят жизнью, причем станции метро - не центры цивилизации, как у нас, а просто двери в стене.
И еще, конечно, потрясает разнообразие лиц в толпе, что в метро, что на улице, что в торговом центре, степень индивидуализации в одежде, поведении, пластике, походке на порядок выше, чем у нас, - за каждым лицом стоит история сознательно сконструированной идентичности. Постиндустриальные Берлин и Лондон стоят на территориальном различии и на индивидуальном человеке как на основном капитале постмодерна, а Москва, за исключением нескольких джентрифицированных оазисов, - по-прежнему глубоко модернистский город, воспроизводящий массового человека и массовое жилье, словно в "Метрополисе" Фритца Ланга.
Именно поэтому Берлин и Лондон, несмотря на на порядок меньшую плотность населения, оставляют ощущение насыщенности пространства и времени, густоты городского бульона, а Москва при высочайшей плотности населения, скорости передвижения и круглосуточном ритме жизни производит впечатление пустоты.
Впрочем, еще покойный Глазычев говорил, что в России не города, а слободы, жилые массивы при промышленной (или властной) функции. Наши агломерации не похожи на города, скоро в Москве будет 30, а там и 50 миллионов, она превратится в бетонный гигаполис - но от этого она не станет городом, а 9-миллионный Лондон и 4-миллионный Берлин - живые города, основанные на различии районов и людей".