"Метод Сергея Шпилькина показывает, что за поправки проголосовало не 79%, а 65%. Но Путин все равно победил. Зачем, спрашивает умная Екатерина Шульман, они делали это? Почему не довольствоваться 65%?
Представим, что Владимир Путин, немного старея, объявил референдум на тему, кто россиянам больше нравится - блондинки или брюнеты? Чтобы внести уже это, наконец, в Конституцию. (А он не станет, разумеется, это вносить, пока не будет известно мнение большинства россиян). И выясняется, что мнения граждан России разделились поровну: 50% за блондинок, 50% за брюнетов. Но те, которые за блондинок, смело заявляют об этом. А те, которые за брюнетов, стесняются. Из любителей блондинок идут голосовать 85%. Это 42,5% от всех. Из любителей брюнетов - 50%. Это 25%. Итого 67,5% от всех пришли голосовать. Но соотношение между ними уже не 50 на 50, оно 63% на 37% (проверьте сами на калькуляторе). То есть практически такое, какое получил Сергей Шпилькин, убрав из данных Памфиловой прямой фальсификат.
Отсюда два следствия. Первое. Электоральный авторитаризм - это всегда двухходовка. Режим фальсифицирует итоги голосования, продвинутые (оппозиционные) граждане знают, что они в любом случае формально проиграют, и не идут голосовать. Режим получает подавляющее преимущество, которое не исчезает, даже если вычесть прямой фальсификат (см. абзац выше).
Второе. Настоящий протест, так называемые "опрокидывающие выборы", случаются тогда, когда у голосовавших возникает ощущение, что их победу украли. То есть, что победа режима получена исключительно (!) благодаря прямой фальсификации. То есть когда после "очистки Шпилькина" получается меньше 50%.
Прошу прощение за повтор, но сегодня несколько раз видел, как люди не вполне понимают эту механику. Зачем нужны фальсификации? Затем, что они являются демотиватором для противников. Если не фальсифицировать, то противники могут подумать, что их голос значим и в следующий раз взять и придти все. И тогда (в лучшем случае) брюки превратятся в шорты, а в худшем случае выяснится, что король - голый".