"Уникальность Евгения Евтушенко заключалась в том, что он соединил в себе чуть ли не все качества людей своего поколения. И добродетели, и пороки. Он умел писать совершенно замечательные стихи - и совершенно провальные. Он совершал героические поступки - и каялся за них перед лицом товарищей. Он помогал многим достойным людям - и, как бы помягче сказать, сотрудничал с дурными людьми, и когда это становилось известно, достойные люди его проклинали, и в замечательной истории про Евтушенко, Бродского и колхозы, придуманной Довлатовым, отражалась неповторимая судьба самого известного, прославляемого, ненавидимого советского поэта.
Евгений Александрович поставил на себе поразительный эксперимент. Живя в несвободной стране, он мечтал одновременно о всемирной славе, выездном паспорте и доброй репутации. Порой казалось даже, что он добивался того, чего желал. Ибо автор "Бабьего Яра" и "Наследников Сталина" олицетворял вольномыслие почти невообразимое в той стране, гражданином которой являлся, вот же удалось ему опубликовать эти стихи. А в списках имелись и "Танки идут по Праге", но сочинитель явной антисоветчины невозбранно гастролировал по свету, и собирал полные залы у себя на родине, и украшал своим именем и присутствием Союз писателей СССР".
"Теперь его нет, и та история, что начинается после смерти, сулит нам немало открытий. В архивах, когда к ним допустят. В письмах и воспоминаниях. В стихах, читанных-перечитанных, но уже и подзабытых, за исключением некоторых, с которыми живешь, которые любишь и помнишь. Неотделимых от судьбы поколения и твоей собственной судьбы. В поэзии Евгения Евтушенко.
А еще - в русской поэзии ХХ столетия, в "Строфах века", собранных им, в замечательной книге, которую он придумал и издал. Спасая от забвения строки своих друзей и врагов, знакомых и незнакомых, публикуя стихи поэтов первого ряда и второго, пятого и десятого, сумевших выразить хоть что-то, достойное печати. Эта работа уж точно ему зачтется, и в дни прощания с Евгением Александровичем о ней вспоминаешь в первую очередь, и к чувству благодарности не примешиваются никакие иные чувства".