С того дня, когда эксклюзивная "семерка" индустриально развитых стран в 1998 году открыла двери своего клуба России, надо было ждать неприятностей, пишет британская деловая газета Financial Times (текст на сайте Inopressa.ru).
Россия не подходила ни по критерию богатства, ни по критерию демократии. Приветственный жест в сторону Москвы был сделан из желания поддержать демократический процесс. Нынешняя печальная реальность такова, что сегодня Россия немного богаче, благодаря высоким ценам на нефть, и менее демократична. Когда в председательском кресле Владимир Путин, что могут предпринять остальные?
Ответ: мало что. Во-первых, российский президент популярен на родине из-за того, что повернул вспять демократический процесс, создал искусственные политические партии для поддержки режима, практически восстановил государственный контроль над многими телеканалами, а теперь еще принял закон, закрывающий неправительственные организации. Он не демонстрирует уважения к бывшим советским республикам, а ныне его соседям, Украине и Грузии. Он встревожил европейцев, используя свой контроль над поставками газа и нефти для укрепления влияния в регионе. При этом и Европа, и США нуждаются в его помощи, наиболее насущной является задача убедить Иран отказаться от ядерных амбиций.
Парадоксально, что Путин сделал энергетическую безопасность главной темой своего председательства в G8, а затем отметил это тем, что в Новый год отключил газ Украине. Теперь Европейский союз считает Россию источником энергетической нестабильности и ускоряет запоздалые усилия по выработке единой энергетической политики, включающей новые связи между странами, новые хранилища и поиск источников, позволяющих уравновесить чрезмерную зависимость от "Газпрома" – поставщика, контролируемого Кремлем.
Будучи потребителями энергии, европейцы имеют мало рычагов влияния на Россию, откуда идут основные поставки, и Путин это знает. Они могут навести порядок в собственном доме. Они могут убедить Путина ратифицировать энергетическую хартию, которая открыла бы доступ к трубопроводам "Газпрома" независимым поставщикам (включая центральноазиатских) – но контроль над кранами останется у "Газпрома".
Единственным инструментом, оставшимся в распоряжении остальных членов G8, является возможность обеспечить или нет Путину международный престиж, о котором он мечтает в председательском кресле. Уже поздно исключать его или отказываться приехать на июльский саммит в Петербург. Это его расстроит, но не заставит изменить свою политику. Но семеро лидеров могут использовать эту трибуну, чтобы публично объяснить, почему их беспокоит отход России от демократии – скорее с грустью, чем с возмущением. Это справедливо и по поводу отношения Москвы к ее соседям.
Что касается G8, то, допустив Москву, она перестала быть демократическим клубом. Присутствие Москвы подчеркивает абсурдность отказа в доступе Китаю и подлинно демократической Индии. Чем скорее их примут, тем будет лучше. С Путиным в председательском кресле G8 никак не назовешь эксклюзивным клубом.