"Я не был хорошо знаком с Сашей Расторгуевым. Лет 5-6 назад нас познакомил Миша Ратгауз. Но это было мимолетно, и хотя я тогда еще не смотрел его кино, меня, конечно, пленила пластика его черепа и лица. Хотелось еще его видеть", - пишет политолог в Facebook в связи с гибелью Расторгуева и его коллег в ЦАР.
"В последние полтора года жизнь свела нас в одном проекте. Проект был трудным - отчасти по внешним причинам, отчасти - по внутренним, т.е. эта трудность была отражением обстоятельств жизни при диктатуре. Функционально в проекте мы были антагонистами, т.е. я отстаивал его политическое содержание, а он анархо-гуманистическое, Эстетическое.
Мы ссорились. Саша был разрушительный правдоискатель, какой-то отбойный молоток. Но ссоры (наверное, те, кто знали его лучше, хорошо это понимают) обладали тем свойством, что ты с человеком становишься не дальше, а ближе. Слава богу, я успевал сказать ему не один раз, что считаю его совершенно выдающимся талантом, выдающимся.
Потому что я не очень погружен в современное документальное кино, но именно на Сашиных фильмах открыл, что можно испытывать совершенно античные трепет, слезы и восторг, следуя за документальной камерой. (Я бы хотел написать эссе о смысле и структуре некоторых его эпизодов в рамках этого нашего проекта, которые не дойдут до зрителя, конечно.)
Известие о его гибели, бросившееся на меня с экрана мака, было отвратительно в своей непоправимой нелепости. Но помимо скорби о его прерванной жизни, поразило меня тоской, что мы не увидим его новых фильмов.
Смотрите Сашино кино. Виталий Манский открыл все фильмы на "Артдокфесте", хотя, предупреждаю, что это не то же самое, что заглянуть в инстаграм. Саша был отбойным молотком, маниакально бурившим дырку в том, что мы все бы хотели пробурить, если бы умели.
Саша, возвращайся".